Характеры человека по феофрасту. Курсовая работа: Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы Теофраст этические характеры

или Феофраст ; др.-греч. Θεόφραστος, лат. Theophrastos Eresios

древнегреческий философ, естествоиспытатель, теоретик музыки; разносторонний учёный

371 - 287 до н. э.

Краткая биография

Известный древнегреческий ученый, естествоиспытатель, один из создателей ботаники, философ - был уроженцем города Эреза, где он появился на свет в 371 г до н. э. В молодые годы переехав в Афины, он был учеником знаменитых философов (у себя в городе он также проявлял интерес к философии, слушая Левкиппа). Сначала он был учеником Академии Платона , а после того, как тот умер, стал слушателем аристотелевского Лицея. В этом качестве он оставался до тех пор, пока Аристотель не уехал из Афин навсегда.

Источники свидетельствуют, что Теофраст был умным, разносторонне способным человеком, обладателем лучших душевных качеств – гуманности, доброты, отзывчивости. Биография его не была отмечена какими-либо неожиданными событиями и особыми потрясениями. После рождения его назвали Тиртамом, но Аристотель, как гласит легенда, дал прозвище Теофраст, что означало «божественный оратор», «обладатель божественной речи». Сложно определить, насколько права легенда, однако известно, что Теофраст действительно был великолепным оратором и любимейшим учеником Аристотеля , ставшим одним из самых знаменитых его подопечных. Именно ему Аристотель оставил в качестве наследства все свои рукописи, накопленную библиотеку, и именно Теофраст возглавил школу перипатетиков, когда наставник скончался. Древние источники гласят, что численность учеников Теофраста доходила до двух тысяч человек, а имя его гремело далеко за пределами его страны.

Считается, что Теофраст был автором 227 сочинений. В большинстве своем они не сохранились до нашей эпохи, а оставшиеся несут на себе разрушительный отпечаток времени и многократного переписывания. До нашего времени сохранились две крупные работы по ботанике. Первая, состоящая из 9 книг, - «Естественная история растений», в которой изложена систематика, анатомия и морфология растений (если пользоваться современной терминологией). Тот же фактический материал, но изложенный с позиций физиологии растений (теоретической и прикладной), лег в основу второго сочинения - «О причинах растений», или «О жизненных явлениях у растений», состоящего из 6 книг.

Объективная оценка ботанических трудов Теофраста затруднена неполной сохранностью его произведений, а также сложностью разграничения идей философа и его выдающегося наставника Аристотеля. Не исключено, что Теофраст в большей степени проповедовал его мысли, чем являлся самостоятельным ученым. В строгом смысле слова научными назвать сочинения Теофраста нельзя, тем не менее, для своего времени его труды были самым лучшим сводом информации о растительном мире. Кроме того, они являются ценным памятником культуры Древней Греции в целом. Известно также, что перу Теофраста принадлежал «Учебник риторики», а также книга «Характеры», в которой он проанализировал различные типы людей. Все эти издания до наших дней не дошли.

Биография из Википедии

Или Феофраст , (др.-греч. Θεόφραστος, лат. Theophrastos Eresios; род. ок. 370 до н. э., в г. Эрес, остров Лесбос - ум. между 288 до н. э. и 285 до н. э., в Афинах) - древнегреческий философ, естествоиспытатель, теоретик музыки.

Разносторонний учёный; является наряду с Аристотелем основателем ботаники и географии растений. Благодаря исторической части своего учения о природе выступает как родоначальник истории философии (особенно психологии и теории познания).

Родился в семье сукновала Меланта на Лесбосе. При рождении имел имя Тиртам. Теофрастом («богоречивым») его прозвали впоследствии. Учился в Афинах у Платона, а затем у Аристотеля и сделался его ближайшим другом, а в 323 году до н. э. - преемником на посту главы школы перипатетиков (Ликея). Среди его учеников был комедиограф Менандр . Теофраста принимал македонский царь Кассандр, учредитель Александрийского мусейона Деметрий Фалерский и преемник на посту главы Ликея Стратон. Прожил 85 лет и погребен с почестями в Афинах.

Работы

Фронтиспис иллюстрированного издания Historia Plantarum , Амстердам, 1644

Работы по ботанике

Теофраста называют «отцом ботаники». Ботанические труды Теофраста можно рассматривать как свод в единую систему познаний практиков сельского хозяйства, медицины и работ учёных античного мира в этой области. Теофраст был основателем ботаники как самостоятельной науки: наряду с описанием применения растений в хозяйстве и медицине он рассматривал теоретические вопросы. Влияние трудов Теофраста на последующее развитие ботаники в течение многих столетий было огромным, так как учёные Древнего мира не поднимались выше него ни в понимании природы растений, ни в описаниях их форм. В соответствии с современным ему уровнем знаний отдельные положения Теофраста были наивны и не научны. Учёные того времени ещё не имели высокой техники исследования, не было и научных экспериментов. Но при всём этом уровень знаний, достигнутый «отцом ботаники», был весьма значительным.

Написал две книги о растениях: «Historia plantarum» (др.-греч. Περὶ φυτῶν ἱστορίας, «История растений») и «De causis plantarum» (др.-греч. Περὶ φυτῶν αἰτιῶν, «Причины растений»), в которых даются основы классификации и физиологии растений, описано около 500 видов растений, и которые подвергались многим комментариям и часто переиздавались. Несмотря на то, что Теофраст в своих «ботанических» трудах не придерживается никаких особенных методов, он внёс в изучение растений идеи, совершенно свободные от предрассудков того времени и предполагал, как истинный натуралист, что природа действует сообразно своим собственным предначертаниям, а не с целью быть полезной человеку. Он наметил с прозорливостью главнейшие проблемы научной растительной физиологии. Чем отличаются растения от животных? Какие органы существуют у растений? В чём состоит деятельность корня, стебля, листьев, плодов? Почему растения заболевают? Какое влияние оказывают на растительный мир тепло и холод, влажность и сухость, почва и климат? Может ли растение возникать само собой (произвольно зарождаться)? Может ли один вид растений переходить в другой? Вот вопросы, которые интересовали ум Теофраста; по большей части это те же вопросы, которые и теперь ещё интересуют натуралистов. В самой постановке их - громадная заслуга греческого ботаника. Что же касается ответов, то их в тот период времени, при отсутствии нужного фактического материала, нельзя было дать с надлежащей точностью и научностью.

Наряду с наблюдениями общего характера «История растений» содержит рекомендации по практическому применению растений. В частности, Теофраст точно описывает технологию выращивания специального вида тростника и изготовления из него тростей для авлоса.

Другие известные работы

Наибольшей известностью пользуется его сочинение «Этические характеры» (др.-греч. Ἠθικοὶ χαρακτῆρες; русский перевод «О свойствах нравов человеческих», 1772, или «Характеристики», СПб., 1888), сборник из 30 очерков человеческих типов, где изображаются льстец, болтун, бахвал, гордец, брюзга, недоверчивый и т. д., причём каждый мастерски обрисован яркими ситуациями, в которых этот тип проявляется. Так, когда начинается сбор пожертвований, скупой, не говоря ни слова, покидает заседание. Будучи капитаном корабля, он укладывается спать на матрасе кормчего, а на праздник Муз (когда принято было посылать учителю вознаграждение) оставляет детей дома. Нередко говорят о взаимном влиянии Характеров Теофраста и персонажей новой греческой комедии. Несомненно его влияние на всю новейшую литературу. Именно начав с переводов Теофраста, создал свои «Характеры, или Нравы нашего века» (1688) французский писатель-моралист Лабрюйер . С Теофраста берёт начало литературный портрет, неотъемлемая часть любого европейского романа.

Из двухтомного трактата «О музыке» сохранился ценный фрагмент (включён Порфирием в его комментарий к «Гармонике» Птолемея), в котором философ, с одной стороны, полемизирует с пифагорейско-платоновским представлением музыки как очередной - звучащей - «инкарнации» чисел. С другой стороны, он считает мало существенным и тезис гармоников (а возможно, и Аристоксена), рассматривавших мелодию как последовательность дискретных величин - интервалов (промежутков между высотами). Природа музыки, заключает Теофраст, не в интервальном движении и не в числах, а в «движении души, которая избавляется от зла через переживание (др.-греч. διὰ τὰ πάθη). Не будь этого движения, не было бы и сущности музыки».

Теофрасту также принадлежит (не дошедшее до нас) сочинение «О слоге» (или «О стиле»; Περὶ λέξεως), которое, как считает М. Л. Гаспаров, по своему значению для всей античной теории ораторского искусства стоит едва ли не выше «Риторики» Аристотеля. Его неоднократно упоминает Дионисий Галикарнасский, Деметрий Фалерский и др.

Теофраст

Характеры

Феофраст

Характеры

(1) Ирония в широком смысле - это притворство, связанное с самоумалением в действиях и речах, а ироник - вот какой человек. (2) Придя к своим недругам, он готов болтать с ними, показывая вид, будто вовсе не питает к ним неприязни. В глаза он расхваливает тех, на кого исподтишка нападает, и изъявляет соболезнование, если те проиграли тяжбу. Он даже оправдывает тех, кто дурно отзывается о нем и обвиняет его. (3) С людьми обиженными и раздраженными разговаривает спокойно, а если кто настойчиво добивается встречи с ним, велит прийти позднее. (4) О своих делах ничего не рассказывает: говорит, что только обдумывает и ничего еще не решил, делает вид, будто только что пришел, что уже поздно, что ему нездоровится. (5) Если кто просит у него денег в долг или собирает складчину [...] и если он несет что-нибудь на рынок, то говорит, что не продает, а если не продает, то, наоборот, объявляет, что продает; что бы ни услышал, притворяется, что ничего не слышал, увидел - говорит, что ничего не видал; договорившись о чем-нибудь, заявляет, что не помнит; то говорит, что еще поразмыслит, то - что еще не знает; то - что удивлен услышанным, то - что и сам уже так рассудил. (6) Обычно он выражается в таком роде: "Не могу поверить", "Этого я не постигаю", "Я поражен". Или же: "Ты говоришь словно о другом человеке: мне он рассказывал совсем не то", "Это мне странно", "Рассказывай кому-нибудь другому", "Теряюсь: тебе ли не верить или его обвинять?", "Подумай все же: не слишком ли ты легковерен?".

II. Льстивость

(1) Лесть можно определить как недостойное обхождение, выгодное льстецу. А льстец вот какой человек. (2) Идя с кем-либо, он говорит спутнику: "Обрати внимание, как все глядят на тебя и дивятся. Ни на кого ведь в нашем городе не смотрят так, как на тебя! Вчера тебя расхваливали под Портиком. А там ведь сидело больше тридцати человек. И когда речь зашла о том, кто самый благородный, то все (и я прежде всего) сошлись на твоем имени". (3) Продолжая в таком духе, льстец снимает пушинки с его плаща и если тому в бороду от ветра попала соломинка, то вытаскивает ее и со смешком говорит: "Смотри-ка! Два дня мы с тобой не видались, а уже в бороде у тебя полно седых волос, хотя для твоих лет у тебя волос черен, как ни у кого другого". (4) Стоит только спутнику открыть рот, как льстец велит всем остальным замолчать, и если тот поет, то расхваливает, а по окончании песни кричит: "Браво!". А если спутник отпустит плоскую шутку, льстец смеется, затыкая рот плащом, как будто и в самом деле не может удержаться от смеха. (5) Встречным он велит остановиться и ждать, пока "сам" не пройдет. (6) Накупив яблок и груш, он угощает детей на глазах отца и целует их со словами: "Славного отца птенцы". (7) Покупая вместе с ним сапоги, льстец замечает: "Твоя нога гораздо изящнее этой обуви". (8) Когда тот отправляется навестить кого-нибудь из друзей, он забегает вперед со словами: "К тебе идут!", а затем, возвратившись, объявляет: "Я уже известил о твоем приходе". (9) Мало того, он способен даже, не переводя духа, таскать покупки с женского рынка. (10) Первым из гостей он расхваливает хозяйское вино и приговаривает: "Да и в еде ты знаешь толк!". Затем, попробовав что-нибудь со стола, повторяет: "Что за славный кусочек!". Пристает к хозяину с вопросами: не холодно ли ему, не накинуть ли на него что-нибудь и - не дожидаясь ответа - закутывает его. С хозяином льстец шепчется, а во время разговора с другими оглядывается на него. (11) В театре льстец сам подкладывает ему подушку, отняв ее у раба. (12). И дом-то его, по словам льстеца, прекрасно построен, и земельный участок отлично обработан, и портрет похож.

III. Пустословие

(1) Пустословие - это пристрастие к докучливо длинным и необдуманным речам. Вот какой человек пустослов. (2) Усаживаясь рядом с незнакомцем, он принимается расхваливать собственную жену. Потом рассказывает, какой сон приснился ему прошлой ночью, затем подробно перечисляет блюда, которые ел за обедом. (3) Дальше - больше. Он заводит речь о том, что люди ныне пошли гораздо хуже прежних, а пшеница на рынке дешева, и как много понаехало иностранцев, и море уже с Дионисий снова судоходно; а если Зевс пошлет побольше дождя, то и хлеба поправятся и через год он возделает поле; и как жизнь-то стала тяжела, и что Дамипп поставил самый большой факел на мистериях, и сколько колонн в Одеоне, и что "вчера меня стошнило", и "какой сегодня день", и что в боэдромионе бывают мистерии, в пианепсионе Апатурии, а в посидеоне -Сельские Дионисии. (4) И если терпеть его пустословие, то он так и не оставит в покое.

IV. Неотесанность

(1) Деревенскую неотесанность можно, пожалуй, определить как невоспитанность, связанную с непристойностью. А неотесанный вот какой человек. (2) Напившись кикеона, он отправляется в народное собрание и [...] (З) заявляет, что мирра издает запах не лучше дикой мяты. (4) Сапоги носит непомерно большие (5) и говорит зычным голосом; (6) друзьям и родственникам не доверяет, с рабами же, напротив, советуется по самым важным делам; поденщикам, работающим на его поле, пересказывает все, что происходило в народном собрании. (7) Садится он, задрав плащ выше колен, так что видна его нагота. (8) На улицах города ничто его не удивляет и не поражает, и только когда увидит быка, осла или козла, то останавливается и внимательно разглядывает. (9) Доставая что-нибудь из кладовой, он тут же наестся и хлебнет неразбавленного вина. (10) Пекарку он сначала украдкой притиснет, а затем намелет с ней муку для всех домашних и для себя. (11) Завтракает на ходу, задавая корм скотине. (12) На стук сам отворяет входную дверь, а затем, подозвав собаку, треплет ее по морде приговаривая: "Вот кто охраняет мою усадьбу и дом!". (13) Получая от кого-нибудь монету, говорит, что она слишком истерта, требует взамен другую. (14) Если ему пришлось одолжить кому-нибудь плуг, корзину, серп или мешок, то он встает ночью и требует вещи назад, так как воспоминание о них не дает ему заснуть. (15) Когда же спускается в город, то спрашивает первого встречного, почем овчины и соленая рыба [...]. Празднует новолуние и объявляет затем, что в городе хочет постричься и мимоходом забрать от Архия соленую рыбу. (16) В бане он поет (17) и сапоги подбивает гвоздями.

V. Угодливость

(1) Угодливость, если определить ее точнее, - это неуклюжее стремление во что бы то ни стало вызвать чувство удовольствия. А угодливый вот какой человек. (2) Он уже издали приветствует встречного, величает его "почтеннейшим" и рассыпается в любезностях; схватив крепко, держит обеими руками и не отпускает. Потом, немного проводив, спрашивает, когда снова его увидит, и, наконец, удаляется с новыми излияниями чувств. (3) Приглашенный в третейские судьи, он старается угодить обеим сторонам, чтобы казаться беспристрастным. (4) И иностранцам он твердит, что они-де судят справедливее его сограждан. (5) Придя в гости на обед, он просит пригласить к столу также и хозяйских детей и при их появлении заявляет, что они, как две фиги, похожи на отца. Затем привлекает детей к себе, целует и усаживает рядом. С одними он сам начинает играть, приговаривая: "Мешок, топор", другим позволяет валяться у себя на брюхе, как бы они при этом ни давили на него. (6) Волосы свои то и дело подстригает, зубы у него всегда белые, еще непоношенную, верхнюю одежду меняет, натирается благовониями. (7) На рынке он зачастую подходит к столам менял, из гимнасиев бывает только в тех, где упражняются эфебы. В театре во время представления сидит рядом со стратегами. (8) На рынке для себя ничего не покупает, но отправляет посылки своим гостеприимцам в Византий, лаконских псов - в Кизик и мед с Гиметта -на Родос; и об этом он трубит по всему городу. (9) Щеголяет он и тем, что держит дома обезьяну, купит титира, сицилийских голубей, газельи бабки, пузатые фурийские лекифы, гнутые лаконские посохи, полог с вытканными на нем фигурами персов. Есть у него также маленький усыпанный песком дворик для гимнастических упражнений и площадка для игры в мяч. (10) И он обходит город, предлагая свою площадку для выступлений софистам, мастерам фехтования и музыкантам. Сам же приходит последним, чтобы кто-нибудь из собравшихся сказал: "Вот хозяин палестры".

VI. Отчаянность

(1) Отчаянность - это приверженность к постыдным деяниям и речам, отчаянный же вот какой человек: (2) он легко приносит клятву, безразличен к дурной славе, за бранью не постоит. По своей натуре он, можно сказать, рыночный завсегдатай, распоясавшийся, на все способный. (3) Он готов даже в трезвом виде отплясывать кордак и без маски выступать в комосе. (4) На представлениях фокусников он собирает за вход медяки, переходя от одного зрителя к другому, и бранится с тем, кто предъявляет использованные билеты, желая смотреть представление даром. (5) Он не прочь сделаться кабатчиком, сводником или сборщиком пошлин и не гнушается никаким позорным ремеслом, может стать даже глашатаем, поваром или игроком в кости. (6) Родную мать не кормит; его хватают и сажают в тюрьму за воровство, и в тюрьме он проводит больше времени, чем у себя дома. (7) Он из тех людей, которые собирают вокруг себя толпу: охрипшим голосом и надрываясь от крика обращается он к встречным с руганью и разглагольствованиями, одни подходят, другие уходят, не дослушав его; одним он успевает рассказать только начало, другим конец, третьим какую-то часть истории. Лучшей обстановкой для того, чтобы выказать свою отчаянность, он считает всенародное празднество. (8) Этот человек способен также вести по нескольку тяжеб, то как ответчик, то как истец; то он под клятвой уклонится от явки, то явится с "ежом" за пазухой и со связкой документов в руках. (9) Не прочь он также верховодить толпой рыночных бродяг-перекупщиков, ссужать им деньги под проценты (причем требует за драхму полтора обола в день), да к тому же еще обходить харчевни, лавки со свежей и соленой рыбой и собирать за щеку проценты со своих делишек.

Теофраст

Характеры

Феофраст

Характеры

II. Льстивость

III. Пустословие

IV. Неотесанность

V. Угодливость

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ФГОУВПО "Чувашский Государственный университет им. И.Н. Ульянова"

Филологический факультет

Кафедра общего и сравнительно-исторического языкознания

Курсовая работа

Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы

Выполнила студентка группы

ФФ 11-09 Галлямова Венера

Научный руководитель -

Каньков Ю.С.

Чебоксары 2009

Введение

1. Книга Феофраста "Характеры"

2. Критика Феофраста

4. Примечание

Литература

Введение

Теофраст , или Феофраст , или Тиртамос , или Тиртам (лат. Theophrastos Eresios, род. ок. 370 до н. э., Эрес на Лесбосе - ум. между 288 до н.э. и 285 до н.э., Афины) - древнегреческий философ, естествоиспытатель, теоретик музыки.

Уроженец Эреса на острове Лесбос. Учился в Афинах у Платона, а затем у Аристотеля и сделался его ближайшим другом, а в 323 до н. э. - преемником на посту главы школы перипатетиков.

Написал (около 300 до н. э.) две книги о растениях: "Историю растений" (лат. Historia plantarum) и "Причины растений" (лат. De causis plantarum), в которых даются основы классификации и физиологии растений, описано около 500 видов растений, и которые подвергались многим комментариям и часто переиздавались. Несмотря на то, что Теофраст в своих "ботанических" трудах не придерживается никаких особенных методов, он внёс в изучение растений идеи, совершенно свободные от предрассудков того времени и предполагал, как истый натуралист, что природа действует сообразно своим собственным предначертаниям, а не с целью быть полезной человеку. Он наметил со свойственной ему прозорливостью главнейшие проблемы научной растительной физиологии. Чем отличаются растения от животных? Какие органы существуют у растений? В чём состоит деятельность корня, стебля, листьев, плодов? Почему растения заболевают? Какое влияние оказывают на растительный мир тепло и холод, влажность и сухость, почва и климат? Может ли растение возникать само собой (произвольно зарождаться)? Может ли один вид растений переходить в другой? Вот вопросы, которые интересовали пытливый ум Теофраста; по большей части это те же вопросы, которые и теперь еще интересуют натуралистов. В самой постановке их - громадная заслуга великого греческого ботаника. Что же касается ответов, то их в тот период времени, при отсутствии нужного фактического материала, нельзя было дать с надлежащей точностью и научностью.

Наряду с наблюдениями общего характера "История растений" содержит рекомендации по практическому применению растений. В частности, Теофраст точно описывает технологию выращивания специального вида тростника и изготовления из него тростей для авлоса.

Наибольшей известностью пользуется его сочинение "Этические характеры" (русский перевод "О свойствах нравов человеческих", 1772, или "Характеристики", СПб., 1888), сборник из 30 очерков человеческих типов, где изображаются льстец, болтун, бахвал, гордец, брюзга, недоверчивый и т. д., причём каждый мастерски обрисован яркими ситуациями, в которых этот тип проявляется.

1. Книга Феофраста "характеры"

Аристотель создал собственную философскую школу, называвшуюся Ликеем. Эта школа получила еще название "перипатетической" (прогулочной), поскольку утренние свои, эзотерические, лекции, или, точнее, беседы с лучшими учениками Аристотель проводил, прогуливаясь по тенистым аллеям Аполлоновой рощи. Вечерами он читал лекции широкому кругу слушателей в ликейских стенах. Это были общедоступные (экзотерические) курсы. Школа напоминала научно-исследовательский институт со своим уставом, разработанным самим Аристотелем, с изучением как отдельных естественно -научных проблем, так и с общефилософским их синтезом. Уже больной ученый вынужден был передать Ликей в руки своего ученика Феофраста.

Огромное наследие, оставленное Аристотелем, было бы неполным без учета маленькой книжечки его ученика Феофраста. Книжечка эта "Характеры" продолжала классификацию и типологизацию живых существ Аристотеля на людские типы и имела любопытное продолжение в Новое время.

Человек, как мы знаем, представлял для греков особый интерес. В ходе собственной истории они изображали его по-разному: от зависимого от божеств героя, но никак не индивидуальности у Гомера до открытия внутренних, психических свойств, до личности у Сократа.

В современной психологии характер - это склад личности, образуемый индивидуальными своеобразными и типологическими чертами и проявляющийся в особенностях отношения (установок) к окружающей социальной действительности".

В термине "характер" мы теперь... делаем акцент на личной особенности индивида, которая сообщает ему печать неповторимости, исключительности и действует как живая сила развития. Для грека же, наоборот, характер - это "штамп" (для чекана монет, который никогда не предназначен для одного экземпляра), "тип", "застывшая маска". Оттого Феофраста не интересует "личность", но всегда "тип".

Книга "Характеры" состоит из 30 небольших портретов разного рода людей с определенными характерами. Вот название нескольких первых зарисовок: "Притворщик", "Льстец", "Пустослов", "Деревенщина", "Угодливый", "Отчаянный", "Болтун", "Сочинитель слухов". Обыкновенно эти зарисовки характеров у Феофраста трактуются как зарисовки "живых", "реальных", "жизненно правдивых" и т.д. людей. Обычно даже считается, что здесь изображается настоящий человек; да и сам Феофраст считал, что он изображает именно человеческое поведение и жизнь "человека". Этот "человек" есть понятие, в общем, довольно туманное. У Гомера тоже изображены не животные, а люди. Начало греческой лирики тоже обычно трактуется в учебниках как обращение к живому человеку. Аристотель в своей этике тоже рисует характер, поведение и слова живых людей. И вот то же самое утверждает теперь Феофраст, не говоря уже о всей новоаттической комедии, которая тоже есть изображение опять-таки человека же во всей его жизненной обстановке. Дело, однако, заключается не в том, что все греческие поэты и драматурги изображали животных, а не людей, и только, дескать, комедиограф III в. до н.э.. Менандр и Феофраст начали изображать именно людей. Дело заключается в том, что человек Менандра и Феофраста есть человек быта, обыденный человек, или, по-нашему, попросту говоря, мещанин. А для появления такого бытового мещанства в истории Греции должны были произойти колоссальные сдвиги. Самый главный сдвиг в IV-III вв., то есть в период деятельности Феофраста и Менандра, заключался в гибели классического полиса, в котором все граждане, его составляющие, были и внутренне и внешне неразрывно связаны со своим полисом и со всей его судьбой. Человек классического полиса интересовался и жил поэтому не своим мелким бытом, но большими полисными идеями. Когда же этот классический полис, в результате своего беспримерного разрастания, стал уже далеко выходить за узкие пределы местных интересов и возникла неотвратимая потребность в создании огромного государства, которое только и могло держать в своих руках растущее рабовладельческое население, вот тут-то и возник класс мелких и свободных производителей, которые всю полноту политической власти уже отдавали государству, а сами ограничивались только своими мелкобытовыми интересами. Поэтому под видом "человека", "живого человека", "настоящего" человека у Феофраста и явился не просто человек (человеки всегда были разные), а человек мелкобытовой, появившийся на исторической арене в результате гибели насквозь идейного классического полиса со всеми его такими же идейными гражданами, то есть в результате социально-политической катастрофы, приведшей Грецию от ее полисно-партикулярной структуры к военно-монархическим организациям эллинизма. Все это во многом заметно даже у Аристотеля и даже у Платона, сошедших со сцены как раз в годы македонских завоеваний, то есть в начальные годы эллинизма вообще. Эстетика Феофраста в его характеристиках, таким образом, есть мелкобытовая и мещанская эстетика, возникшая в результате огромной социальной революции, шедшей от мелкого рабовладения греческой классики к очень ярким формам крупного рабовладения эпохи эллинизма.

Ученик аристоеля Феофраст последовательно реализует намеченный путь психогностики. Он первым начал использовать изначально ремесленный термин "характер" в психологическом контексте. Самый известный трактат "характеры" или "характеристики", считается, что именно с него началось описание характеров людей. Это скорее конспективные наброски с натуры, наблюдения. Феофраст изображает типовые характеры.

Трактат включает 30 (в более полных рукописях 31) характеристик, где рисуются типы льстеца, глупца, труса, и т.д. Изображение каждого характера начинается с определения, в котором дается моральная оценка свойства; вредно оно, или просто неприятно, затем следует иллюстрация поступков, присущих именно данному типу. Все характеры в трактате делятся на категории: часть из них – это так называемые вечные типы, передающее нечто непреходящее в человеческой натуре (скупой, трус), другие отображают особенности общественной действительности Афин конца 4 в. До н.р. (например подлолюбие). При этом наряду с подобными политическими характерами дано несколько специальных типов – представителей горожан (отчаянность, тщеславие), а также тип зажиточного крестьянина (неотёсанность). Феофраст выделяет типы по их доминирующей черте.

В античности до возникновения собой науки о человеке, человек был субъектом, связанным с богами, он имел характер, но не обладал личностью, не будучиспособным действовать самостоятельно, - его сознание связано, поведение обусловлено божественным планом. Свойства субъекта обнаруживают скрытый замысел высших сил. В этот период ещё отсутствует понятие внутренней жизни индивида, его субъектного мира. И сами боги выступают в виде могуществ, но не личностей, они не имеют личных качеств. Впервые софисты и Сократ начинают изучать внутреннюю жизнь человека, "открывают" личность. Человек - "мера всех вещей". Важнее всего свобода воли индивида. Нравственная ценность субъекта в нём самом. Еврипид изображает индивида с независимой волей, не подвластной никакому божеству. На первый план роль отдельного человека и интерес к нему в науке и литературе выдвигается в конце 4 в. до н.э. в эпоху Феофраста.

Феофраст продолжает вслед за софистами и др. философами наблюдать личность как нечто объективное, как вещь, как чужое "Я". Это, по мнению греков, есть характер. Объект исследования Феофраста – ча стный индивид, афинский обыватель, "человек быта", принадлежащий к низшим и средним слоям рабовладельческого строя. Феофраст придаёт своим типам наглядность, его образы ярки. В трактате нет ни одной положительной черты, это серия эскизов, в которых выведены носители того или иного недостатка. Человек может и должен среди множества образов жизни выбирать наилучший. Путём нахождения середины между крайностями индивиду укрощает свои страсти, достигает доблести и становится "правильным" человеком, анализируя соотношение нрава с поступками и переживаниями. Для Феофраста идеальной нормой служит "созерцательная" жизнь учёного – философа. Филосов должен выявлять пороки реального мира. Феофраст не обнаруживает притязаний быть чем-нибудь более равнодушного и откровенного критика. Показываемые им характеры не стоят на нравственной высоте – это обыкновенные люди с обыкновенно душой. Каждая из характеристик является как бы конспектом драматических сценок, рисующих поведение определённого типа в разных ситуациях. Феофраст приводит преимущественно резко выраженные характеры, отличающиеся некоторым гротеском, исключительностью. Он подмечает в человеке среди множества черт постоянную, по которой создаётся представление о переживаниях индивида. Человеческие свойства он группирует по главному, устойчиво доминирующему свойству и показывает, как данное свойство выражается в манере поведения. Каждому свойству он ставит в параллель определённый носитель – тип или характер человека, обусловленный преобладанием той или иной особенности, например грубости.

Этюды Феофраста были подготовлены работами Аристотеля. В основе его представлений о "характерах" лежат те же этические предпосылки о добре и зле, добродетели и пророке, что и у Аристотеля. Тождественность в определениях Аристотелем и Феофрастом тех или иных черт, например, пустословия, трусости.

Как и Аристотель, Феофраст описывает только свободнорождённых афинян и только мужские характеры. В его набросках нет ни женщин, ни рабов - ни те, ни другие не могут служить этической нормой.

Аналогия и преемственность просматриваются также в категории рассматриваемых качеств - это неспособности и вообще не дианоэтические, а именно этические свойства. В трактате Феофраста интеллект упоминается всего однажды, моральные же черты берутся с повтором. Похож непосредственный перечень разбираемых черт и их частное различие.

Вырисовывая типы, Феофраст в известном смысле воспроизводит линии анализа своего учителя - о зависимости человеческого нрава от возраста.

Однако наряду с явным сходством, можно обнаружить и определённые различия. Продолжая и развивая этическое учение Аристотеля, Феофраст делает попытку создать типологию душевных людей, как типологию пороков. Аристотель включал элементы классификации в разработку проблемы аффекта. Но собственно типологической признаётся схема Феофраста, и считается, что ему принадлежит одна из первых попыток классификации характера, хотя и подчёркиваются её очевидные слабости: отсутствие единого основания для выделения типов и наличие повторов.

Единое понимание Аристотелем и Феофрастом того, что такое человеческий нрав, в идентичной трактовке его природы.

По учению о добродетелях человеческие черты проявляются во внешности субъекта. Феофраст только формально зависит от физиогномики. Натурализм 4 века выдвигает проблему характера в виде комплекса будничных черт бытового человека.

Феофраст изучает поступки и слова людей, в которых наиболее ярко выступают качества данного лица. Он наблюдает поведение человека в непосредственной бытовой обстановке. Индивид выявляет себя в каждодневных действиях - в том, как носит одежду и пр. Каждому свойству релевантен особый стандарт поступков в жизни. Если Аристотель намечает путь, каким человек способен формировать свой характер, Феофраст в серии типизированных образов показывает, что из этого получается в конкретных социальных условиях. Аристотель исследует добродетельность в контексте общественной жизни античного общества.

Ученик Феофраста Менандр, применяя приём Феофраста, рисует уже индивидуальные черты характера.

Сочинения Феофраста под общепринятым заглавием "Характеры" стоит особняком во всей древнегреческой литературе; оно не вписывается ни в один привычный жанровый канон. Отсюда такое обилие противоречивых, часто взаимоисключающих толкований произведения. До сих пор исследование "Характеров" шло (эта тенденция продолжает сохраняться) по двум главным направлениям: сочинение интерпретировалось как научно - философское и как сочинение художественной литературы. В соответствии с первым положением "Характеры" являются некоторой частью одного из научных трактатов Феофраста по этике, во втором случае рассматриваются как художественно выполненные иллюстрации, входившие в какое-то из сочинений Феофраста о поэтическом или риторическом искусстве. Итак, получается, что при любом указанном допущении жанровая форма "Характеров" оказывается несамостоятельной, ибо какие бы усилия не предпринимались исследователями для отыскания подходящих аналогий, "Характеры" так и остаются либо одним большим эксцерптом (или гипомнематической, дополняющей частью), либо малыми эксцерптами, одинаково принадлежащими к одному обширному труду философа. В связи со сказанным встает вопрос о степени научности и художественности в интересующем нас произведении.

В настоящее время едва ли кто станет подвергать сомнению эстетические намерения автора "Характеров". И, однако, мы еще нередко встречаемся с мнением, согласно которому "Характеры" могли служить художественно обработанными примерами отдельных положений не только в теоретических исследованиях Феофраста по литературе (поэтика и риторика), но и в научно-философских его трактатах. Все творчество Феофраста рассматривается обычно на фоне философского наследия Аристотеля. Отношения ученика и учителя, традиционный взгляд (идущий еще от античности) на Феофраста как на последователя Стагирита, развивавшего и дополнявшего его учение, позволяют не только поставить "Характеры" в связь с некоторыми сочинениями Аристотеля, проблематика которых близка последним, но и дают почти единственную возможность как для уяснения общих мировоззренческих установок Феофраста, так и для понимания художественных и эстетических принципов, лежащих в их основе. философ феофраст античная литература

Возвращаясь к дилемме - произведение художественной литературы или научный трактат, мы предварительно должны подчеркнуть, что ни одно сочинение Аристотеля ни в области этики, ни даже в области литературной критики не имеет частей, художественно иллюстрирующих ту или иную мысль философа. Существует принципиальное различие в способе изложения материала, в некоторых отношениях общего для Аристотеля и Феофраста. Первый оперирует категориями понятий, последний - художественными образами, один понятийно описывает, другой изображает. Вместе с тем весьма сомнительным выглядит тезис об эксцерптировании "Характеров". Трудно представить даже приблизительно источник, из которого могло быть сделано извлечение. Что же касается Аристона и более поздней традиции морально-увещевательной литературы, то, хотя "Характеры" и приспосабливались этим автором к собственным идеологическим задачам, играя роль вставок в его сочинении, мы никак не можем приписать книжке Феофраста одного - морализаторского тона. В этомотношении весьма показательным является механическое присоединение к "Характерам" в византийское время общего вступления и наставительных концовок.

Повод к рассмотрению "Характеров" в качестве научного трактата (главным образом этического) более всего дают определения, предваряющие каждую главу сборника. На первый взгляд, мы имеем дело с самыми настоящими научными определениями этических понятий, таких, как тщеславие, суеверие, бесстыдство, болтливость, скупость и т. п., с последующим переносом на человека как носителя определенной характерной черты, что близко современному понятию "тип". Но стоит повнимательнее приглядеться к определениям, как они вызывают разочарование с точки зрения научной систематики. Одни из них действительно глубоко, хотя и кратко, характеризуют поведенческий феномен, например "бессовестность - это пренебрежение людским мнением ради низкой корысти" (IX); другие служат лишь дополнением к содержанию иллюстративного раздела (II, VIII); третьи противоречат содержанию основной части (I, V, XIX, XXVII); четвертые (и таких большинство) настолько поверхностны, что их только с большой натяжкой можно назвать определениями. Вот образчик таких определений: "болтливость- это недержание речи" (VII), "зазнайство - это неучтивость в разговоре" (XV), "отчаянность - это закоренелость в постыдных делах и речах" (VI). В глаза бросается тривиальность высказываемых мыслей, которая предполагает привычное, общеизвестное, ходячее. Для нас в данном случае это очень важный признак общего места, что указывает не на философский, а на риторический характер определений.

Многие вступления к "Характерам" соприкасаются с определениями человеческих свойств в этических произведениях Аристотеля. Однако анализ и сопоставление определений у того и другого философа показывают, что сходство их зачастую оказывается далеко не полным. Нередки случаи, когда они вступают в противоречие друг с другом. Это, а также неоднородность в структуре дефиниций позволили некоторым исследователям сделать предположение о неподлинности вступительных частей к "Характерам". Между тем нет особых оснований для сомнения в их подлинности. Они идут в русле общих идейных установок писателя, и назначение их в том, чтобы служить опорой для развертывания картины, реализующейся в частных положениях того общего, которое выражено определением. В сущности определения представляют собой риторический тезис, требующий последующей аргументации. Однообразная их форма с использованием одних и тех же стилистических средств выражения отнюдь не есть признак ученого произведения. Феофрастовская дефиниция гораздо больше, чем иллюстративные части, выдает риторическое лицо всего сочинения. Подавляющее число определений содержит слова "кажется", "можно считать", "если бы кто захотел определить", "не составляет труда определить" ит.п.

Еще меньше претендуют на научно-философскую строгость сами тексты "Характеров". Не раз уже отмечалось, что среди них имеются зарисовки, нейтральные по своей этической окраске. Таковы "характеры" Бестолкового (XIV), Неопрятного (XIX), Молодящегося (XXVII). Кроме того, наброски Феофраста несут в себе немало смешного. Каждый выведенный тип комичен сам по себе, только комизм этот разный: от иронии и злой насмешки до сатирического гротеска. Предметом изображения автора являются различные пороки в органическом соединении с носителями порочных качеств, так что качество и человек не мыслятся раздельно. Конечно, в "характерах" есть отвлечение от реального человека, но зазор между отвлеченной мыслью и конкретным носителем качества столь невелик, что, скажем, в "друге подлетов" (XXIX) совсем не трудно "узнать" сикофанта Аристогитона. Феофрастовский метод анализа человеческих свойств покоится на общественно-субъективной основе. Этот анализ происходит не в абсолютных формах мышления, но именно на почве логики вероятного и случайного, по которой все положения могут быть только относительно истинными, ибо они строятся в зависимости от посылок, выражающих общее мнение 9 . Сказанное о так называемых определениях и сам метод исследования, максимально приближенный к действительности, дают все основания для заключения по меньшей мере о риторической направленности произведения Феофраста. Между тем в статье к переводу "Характеров" на русский язык мы читаем: "Характеры" как этологическое (нравоописательное) сочинение могут принадлежать к области этики, поэтики и даже риторики".

Характерологией, или этологией, занимались специальные научные дисциплины - этика и физиогномика. Но при этом упускается из виду, что характерологии самое пристальное внимание на протяжении всей истории своего развития уделяла риторика. Риторическое искусство, родившееся из практики, искало пути и способы достоверного изображения человека. Уже на самых ранних этапах риторика дает примеры систематизированной характерологии в произведениях Антифонта, Фрасимаха, Лисия. Хорошо прослеживающаяся традиция существования риторических сочинений в виде теоретических руководств и практических образцов от времени сицилийских риторов вплоть до Демосфена и Аристотеля делает вполне объяснимым появление такого произведения, как "Характеры". Прямую аналогию сборнику философа, вероятно, могли бы составить так называемые "Приготовления" Лисия, где трактовались нравы старых и молодых, бедных и богатых. Примечательно, что это направление в обрисовке характеров, идущее еще от сицилийцев и Антифонта, продолжают затем Анаксимен и Аристотель. Последний в своем трактате "Риторика" делает специальный экскурс в область характерологии.

В пользу риторического происхождения сочинения говорит не только рукописная традиция, но и полное название сборника.

Необходимо назвать еще один элемент "этоса", без которого Аристотель не мыслит "этического" изображения человека. Это - соответствие изображения предмету изображения.

Если теперь попытаться выявить самую характерную черту эскизов Феофраста, то мы, по-видимому, не ошибемся, указав на жизненность представленных автором персонажей. Несомненно, Феофраст в соответствии с последним требованием Аристотеля имел все основания определить свои "Характеры" "этическими", т. е. точно отражающими реальную действительность. Однако на этом сходство эстетических принципов ученика и учителя кончается, и начинаются значительные расхождения. При всей скрупулезности изучения "Характеров" мы не найдем в них той важнейшей, с точки зрения Аристотеля, установки, согласно которой действующему лицу должна быть присуща внутренняя мотивированность (проскрести) слов и поступков; Тезис Аристотеля "Человек никогда не находится в неведении относительно того, что он делает намеренно" абсолютно неприложим ко многим "характерам" Феофраста. Трудно усмотреть, какие побудительные причины лежат в основе поведения Пустослова (III), Угодливого (V), Бестолкового (XIV), Брюзги (XVII), Несуразного (XII), Отчаянного (VI), Болтуна (VII). Но и в этом не прослеживается строгая логика репрезентации "героев" книжки Феофраста. Некоторые из них поступают вполне сознательно и руководствуются в своих действиях корыстными целями (XXII, XXIII, XXIV, XXX). Эта непоследовательность лишь доказывает, что аристотелевский принцип причинности и целесообразности для Феофраста был совсем не важен. Еще одно коренное отличие состоит в широте охвата объекта изображения. Если Аристотель стремится к псследованию общего, где единичное является составной его частью, то Феофраст останавливает свое внимание на единичном вне связи его с общим. Достаточно сказать, что он выделяет четыре подтипа Скупого (IX, X, XXII, XXX) и три - Болтуна (III, VII, VIII), которые не рассматриваются как частные случаи одного общего явления. Столь узкая специализация типов человеческого поведения могла бы служить ярким примером эмпирического и сенсуалистского восприятия мира. "Характеры" в полном смысле статичны, обособлены и замкнуты в самих себе Для Феофраста как будто не существует аристотелевской классификации человеческих свойств по "родам" и "состояниям". Если считать, что "характеры" представляют собой "состояния" (наиболее правдоподобное предположение), то под это понятие не подходят, например, "бессовестность" (IX) и "трусость" (XXV), числящиеся у Аристотеля среди аффектов. Совсем другой смысл вкладывает Феофраст в понятие "деревенщина" (IV), которое является более широким, чем у Аристотеля; так же дело обстоит с другим "характером" - "Сторонником олигархии" (XXVI). Едва ли эти два "характера" попали в сборник по недоразумению. Они вновь показывают, что и в способах обобщения Феофраст следовал другому принципу, нежели Аристотель.

Говоря о сущности "характеров", следует подчеркнуть, что они не имеют ничего общего ни с "нанизыванием отдельных мелких черт", ни с "суммой душевных свойств", ни с индивидуализацией. Феофраст всегда (за исключением немногих случаев) сосредоточивает свое внимание на одной черте, которая и выдвигается на первый план, скрывая за собой все остальное. Ни о какой индивидуализации пли психологии говорить здесь не приходится, ибо в отдельном "характере" никогда не бывает совмещения "несовместимого". Судя по всему, философ намеренно называет свое произведение Характере;, перенося технический термин, обозначавший оттиск на монете, в сферу человеческого поведения. Тем самым Феофраст разграничивал нонятия "характер" и аристотелевский "этос" и достигал большей точности в определении подмеченного им явления.

Феофраста, вероятно, не удовлетворял традиционный, воспринятый и развитый Стагиритом метод репрезентации человека в риторическом искусстве, имевший дихотомическую структуру и в силу широкого охвата предмета изображения страдавший неопределенностью. Эмпирический подход Феофраста открывал более благоприятные возможности для исследования человеческих качеств, но он в сущности был лишь регистрацией поведенческих закономерностей. Недостатки его выражаются прежде всего в отсутствии какой бы то ни было системы. На это по другим поводам мы уже указывали выше. Теперь же отметим, что неслучайны также заявления о композиционной неотчетливости "Характеров". В самом деле, трудно говорить о композиции произведения, которое не имеет ни единого сюжета, ни повествования, ни нарративных частей вообще. Но зато есть единая художественная структура и единый художественный принцип изображения, которые и придают "Характерам" целостность и законченность. Единство это заключается в том, что носитель того или иного качества выявляется через ситуацию, где качество всегда остается константой, а ситуация - переменной. Феофраст находит бесконечное количество ситуаций или свернутых сюжетов, почти каждый из которых мог бы послужить для разработки широкого повествования. Возьмем наудачу один пример: "... несуразный - это тот, кто, подойдя к занятому человеку, спрашивает у него совета. С веселой компанией врывается он к своей милой, когда та лежит в лихорадке. Он подходит к осужденному по делу о поручительстве, требуя, чтобы тот поручился за него. Собираясь выступать свидетелем, он является, когда дело уже решено" и т.д. (XII). Эти ситуации, составляющие содержание "характеров", компонуются совершенно свободно, и в основе их построения лежит только ассоциативная связь.

Свой материал Феофраст черпает из разных источников, в том числе и литературных, но прообраз подобных жанровых сцен мы находим в первую очередь в судебной и судебно-политической речи, а именно, в том ее разделе, который риторы именовали доказательства от образа жизни. Самым же важным и примечательным является то обстоятельство (говорящее нам гораздо больше, чем материал), что каждая картинка есть своеобразный аргумент, жестко подчиненный тезису определения. В итоге мы оказываемся перед фактом логики риторической схемы. Только она, эта логика, и не дает рассыпаться "характерам" на отдельные мелкие наблюдения, которые тогда уже не имели бы никакой эстетической ценности.

Квинтилиан (II, 4, 41) сообщает, что во времена Деметрия Фалерского в Греции появился обычай говорить на вымышленные темы в подражание политической и судебной речи. Затем он добавляет, что неизвестно, изобретен ли этот род упражнений самим Деметрием. Попытка отождествить такие упражнения с тем, что сохранилось от Деметрия, не дала результатов. Поэтому естественно допустить. что инициатива подобной риторической подготовки слушателей исходила не от Деметрия, а от его учителя и тогдашнего руководителя Ликея Феофраста, и что "Характеры", как уже ранее показал О. Иммиш, являются практическим образцом для упражнений в одном из разделов риторики – характерологии.

Красочные картины повседневной жизни афинян служат лишь средством и фоном для выделения человека из массы ему подобных. Всё сочинение Феофраста направлено на то, чтобы изобразить человека узнаваемым, а значит, создать достоверный и убедительный образ. Убедительность – основное требование риторики в изображении действующего лица в речи. Отсюда становится понятным, что, преследуя эти цели, Феофраст мог поступиться и риторическим стилем, и ситуациями, специфичными для обстановки суда и народногособрания. В согласии со словами Квинтилиана в "Характерах" мы имеем fictasmaterias – выдуманные темы, вымышленный материал, хотя и не противоречащий действительности, но внешне не привязанный ни к одной области художественного творчества. Это, с одной стороны, придало "Характерам" универсальность, о чём говорит способ изображения персонажей в новой аттической комедии, а с другой – повлекло за собой их отчуждение от исконной почвы бытования.

Эти "характеры" Феофраста так и кажутся готовыми персонажами для какой-нибудь комедии. Не такой, конечно, как у Аристофана, где на сцену выводились и обшучивались карикатуры живых лиц и идей, а такой, какая знакома нам по Фонвизину или Мольеру и обычно называется "комедией нравов".

2. Критика Феофраста

· Вряд ли мог отобразить все существующие в ту эпоху характеры, их большинство; в тексте имеются повторы, и описания не всегда точно следуют определениям

· Отсутствие единого основания выделения типов

· Феофраст далёк от науки о характере

· Обращаясь к чужому "Я", собственно индивидуальности, Феофраст не показывает, он обезличивает её, сводя к яркой, но одной простой форме. Это справедливое замечание, но задачи Феофраста не входило описание индивидуальности

· Портреты целостны, но статичны, они даны в своих внешних проявлениях, без психологического анализа

· Труд Феофраста – итог глубокого внимания к общественной жизни, социальной среде, отношениям и поведению людей.

Как и Аристотель, Феофраст изображает в своих этюдах только свободнорождённых афинян и только мужские характеры. Феофраст делает попытку создать типологию душевных особенностей людей как типологию пороков.

Для Феофраста устойчивый нрав - строй душевных свойств, главным образом, этического порядка, проявляющихся в поведении.

Учение о характере заметно воздействует на философию. Вера стоиков в силу души перед судьбой воспитывала уважение к сильному нраву. По их учению характер - это печать своеобразия, отличающая поступки одного человека от других, и выражающая специфические отношение субъекта к миру, себе и себе подобным. Наиболее существенными чертами характера считали мужество, самообладание, спокойствие духа, справедливость. Главную роль в формировании характера они отводили закаливанию духа путём долгих упражнений в совершении поступков, а также с помощью наблюдения за действием героев и размышлениями над ними. С точки зрения Сенеки каждый может и должен воспитывать в себе сильный характер.

3. Значение книги для античной литературы

Значение Книги Феофраста "Характеры" имеет огромное значение для античной литературы.

Главным является этический подход к человеческим типам Феофраста, четко различающий добро и зло. Это, вероятно, и определило долгую жизнь его книжки, которая, несомненно, была использована сначала Менандром, заимствовавшим у философа способ изображения характеров в своих комедиях. По черточкам он собирал типы своих персонажей, индивидуализируя их и создавая художественный тип. Недаром даже названия его комедий воспроизводят главки из сочинения Феофраста: "Неотесанный", "Подозрительный", "Суеверный", "Льстец". Затем эта книжка изучалась в византийских школах, а в XVII в. была переведена на французский язык знаменитым мыслителем и писателем Лабрюйером. По-видимому, на последнего она произвела такое неизгладимое впечатление, что он написал ее продолжение, разумеется, на современном ему материале и назвал "Характеры, или нравы нашего века". Это, впрочем, уже совсем другая книга. . С Феофраста берёт начало литературный портрет, неотъемлемая часть любого европейского античного романа.

Нередко говорят о взаимном влиянии Характеров Теофраста и персонажей новой греческой комедии. Несомненно его влияние на всю античную литературу.

Из двухтомного трактата "О музыке" сохранился ценный фрагмент (включён в Порфирием в его комментарий к "Гармонике" Птолемея), в котором философ, с одной стороны, полемизирует с пифагорейско-платоновским представлением музыки как очередной - звучащей - "инкарнации" чисел, с другой стороны, он считает мало существенным и тезис гармоников (а возможно, и Аристоксена), рассматривавших мелодию как последовательность дискретных величин - интервалов (промежутков между высотами). Природа музыки, заключает Феофраст, не в интервальном движении и не в числах, а в "движении души, которая избавляется от зла через переживание. Не будь этого движения, не было бы и сущности музыки".

Немаловажно влияние книги Феофраста "Характеры" на Ликейскую школу, созданную Аристотелем. Огромное наследие, оставленное Аристотелем, было бы неполным без учета маленькой книжечки его ученика. Она продолжала классификацию и типологизацию живых существ Аристотеля на людские типы и имела любопытное продолжение в Новое время.

Стоит отметить, что именно с Феофраста все греческие поэты и драматурги начали изображать людей, а не животных и только. Дело заключается в том, что человек Менандра и Феофраста есть человек быта, обыденный человек, или, по-нашему, попросту говоря, мещанин. А для появления такого бытового мещанства в истории Греции должны были произойти колоссальные сдвиги. Самый главный сдвиг в IV-III вв., то есть в период деятельности Феофраста и Менандра, заключался в гибели классического полиса, в котором все граждане, его составляющие, были и внутренне и внешне неразрывно связаны со своим полисом и со всей его судьбой.

До возникновения этой книги термин "характеры" не употреблялся в психологическом контексте, ранее он использовался, как ремесленный термин. Считается, что именно с Феофраста началось описание характеров людей в литературе.

Ранее философы не изображали человека, как личность. Только со времени Сократа человек изображается, как личность, изучается его внутренняя жизнь. Еврипит изображает индивида с независимой волей. На первый план роль отдельного человека и интерес к нему в науке и литературе выдвигается в конце 4 в. до н.э. в эпоху Феофраста, после написания книги "характеры".

4. Примечание

В рукописях "Характеров" Феофраста сохранилось "Предисловие" неизвестного автора, по-видимому, Византийской эпохи. Некоторые "Характеры" сопровождаются морализирующими эпилогами, составленными также каким-то византийцем. Поэтому "Предисловие" и эпилоги не включают, как не принадлежащие Феофрасту, в текст и дают их в примечаниях.

Предисловие

Когда мне в прошлом уже приходилось размышлять над этим предметом, я нередко с удивлением задавал себе вопрос (да, пожалуй, и впредь не перестану удивляться): почему же это в нашей Элладе, несмотря на одинаковый климат и одни и те же условия воспитания для всех эллинов, существует такое различие в характерах людей. Ведь уже с давних пор я наблюдаю, Поликл, человеческую натуру: я прожил 99 лет, и мне пришлось общаться со многими людьми самого разного характера. После того как я со всей тщательностью сравнил людей добродетельных и порочных, я счел нужным описать, как те и другие ведут себя в жизни. Я представляю тебе различные типы характеров, присущие этим людям, и расскажу, как они управляют своими поступками. Полагаю, Поликл, что сыновья мои благодаря этим заметкам (которые я им завещаю) станут лучше и, найдя в них поучительные примеры, захотят жить и общаться только с самыми почтенными людьми, чтобы не быть ниже их. Теперь я перейду к самой теме моих заметок, а ты со вниманием послушай и реши, правильно ли то, что я говорю. Сначала опишу людей, приверженных к иронии, причем обойдусь без вступления и пространных пояснений. Начну с иронии и дам ее определение. Затем опишу ироника, что он собой представляет и как проявляет себя. Затем постараюсь также привести в ясность согласно моему плану одно за другим и остальные душевные свойства.

"Предисловие" написано в напыщенном и местами наивном тоне, резко отличающемся от непринужденной и безыскуственной стилистической манеры Феофраста. Кроме того, в нем содержится несколько грубых промахов и оплошностей (например, о единообразии климата Эллады и об одинаковых условиях воспитания в этой стране), невозможных для эпохи Феофраста. Автор "Предисловия" сообщает о себе, что он прожил 99 лет, что также не соответствует возрасту Феофраста, который, по Диогену Лаэртию до 85 лет. Кто такой Поликл, к которому обращено "Предисловие", неизвестно.

"Характеры" Феофраста - самое известное сочинение философа, дошедшее до нас. А что же означает само слово "характер". "Характер" - слово греческое, переводится как "царапать на твердом материале", или инструмент для клеймения, чеканки. Можно сказать, что характер - это то, что дано человеку от рождения, с одной стороны, но, с другой, - характер человека формируется в первые годы его жизни. Таким образом, как на твердом материале можно что-то еще нацарапать, написать, так и характер можно немного изменить.

В своём произведении Феофраст не только очень подробно описывает те или иные характеры, но и даже приводит образцы фраз, по которым их можно узнать: "Обычно он выражается в таком роде: "Не могу поверить", "Этого я не постигаю", "Я поражен". Или же: "Ты говоришь словно о другом человеке: мне он рассказывал совсем не то", "Это мне странно", "Рассказывай кому-нибудь другому", "Теряюсь: тебе ли не верить или его обвинять?", "Подумай все же: не слишком ли ты легковерен?". Таким образом, перед нами предстаёт чрезвычайно подробно разработанное исследование.

Периодически в тексте просматривается отличное от нашего понимание некоторых характеров: ирония, например, которая сейчас является безобидным литературным тропом, у Феофраста осмысливается почти как двуличность: "О своих делах ничего не рассказывает: говорит, что только обдумывает и ничего еще не решил, делает вид, будто только что пришел, что уже поздно, что ему нездоровится." А иногда – наоборот, слова практически не изменили своего значения до наших дней (в описании льстивости, например). Феофраст не только описывает наиболее частотные и яркие типы людей, но и дает советы, как лучше себя с ними вести: "И если терпеть его пустословие, то он так и не оставит в покое."

Неотёсанность по Феофрасту – не только грубость, но и хорошее отношение к низшему классу, несоответствующее социальному статусу: "…друзьям и родственникам не доверяет, с рабами же, напротив, советуется по самым важным делам; поденщикам, работающим на его поле, пересказывает все, что происходило в народном собрании." Угодливость, изображённая как отрицательное понятие, соответствует элементарной современной вежливости: "Придя в гости на обед, он просит пригласить к столу также и хозяйских детей и при их появлении заявляет, что они, как две фиги, похожи на отца. Затем привлекает детей к себе, целует и усаживает рядом", и также простой аккуратности: "Волосы свои то и дело подстригает, зубы у него всегда белые, еще непоношенную, верхнюю одежду меняет, натирается благовониями."

Бессовестный человек у Феофраста – тот, кто пользуется чужой добротой.

Грубость у Феофраста изображена своеобразно - современные люди поступают именно так, как у него и сказано про грубых, но при этом никто их грубыми не считает "Споткнувшись на улице о камень, он готов и этот камень осыпать проклятиями." Из этого отрывка видно, что для греков личное искусство было важнейшей частью жизни, как и религия: "Долго ожидать кого-нибудь он терпеть не может, и никогда не захочет ни спеть, ни продекламировать, ни сплясать. Он способен пренебречь даже и молитвой богам."

Нечистоплотность рисуется как противоположность угодливости (в той части, где говорится про чистоплотность): "Из подмышек и далеко по бокам у него растет густая шерсть, как у дикого зверя. И зубы у него черные и изъеденные, так что с ним противно общаться."

Вестовщичество и бахвальство – очень похоже. Отличаются немногим. Умение различать такие тонкие оттенки – черта очень развитой культуры.

Трусость по Ф. часто связана с излишней суеверностью: "А едва начинают подыматься волны, спрашивает, нет ли среди плывущих непосвященного в мистерии. И подымая затем голову к кормчему, выспрашивает у того, держит ли он правильный курс в открытом море и что думает о погоде; а своему соседу говорит, что видел зловещий сон."

Опсиматия – и также некоторые другие осуждаемые Феофрастом линии поведения, см. выше (неотёсанность) – пример того, что грек должен был вести себя в строгом соответствии с возрастом и социальным статусом.

Феофраста в его работе интересуют исключительно отрицательные характеры и человеческий недостатки.

По мере развития общества, накопления научного знания и социального опыта учение о характере обогащалось новыми представлениями. Стало очевидным, что характером наделен любой человек независимо от своей принадлежности к социальному слою. Сейчас, мне кажется, представляется невозможным описать все типы характеров.

Литература

1. Феофраст. Характеры. - Л.: Наука, 1974. -63 с.

2. А.Ф.Лосев. История античной эстетики Аристотель и поздняя классика, том IV.- М.: "Искусство", 1975

3. Журнал "История древнего мира".-М.: Наука, 1986.- 156-162 с.

4. Феофраст. Характеры.- М.: Наука,2007.

5. www.wikipedia.ru

6. www.litpsy.ru

После смерти Аристотеля (322 до н. э.) больше 34 лет руководил Ликеем.

Философский словарь / авт.-сост. С. Я. Подопригора, А. С. Подопригора. - Изд. 2-е, стер. - Ростов н/Д: Феникс, 2013, с 444.

Феофраст из Эреса (Theophrastos) (ок. 370- 288/287 или 287/286 гг. до н.э.). Философ. Родился в Эресе на Лесбосе, стал учеником Аристотеля, а после его смерти стал главой Ликея в Афинах. Возможно, присоединился к Аристотелю в Ассе и вместе с ним переехал в Македонию, а затем и в Афины. Написал множество работ, однако до нас дошла лишь малая их часть, включающая такие сочинения, как «История растений», «Исследование о растениях», «Характеры», «Метафизика» и фрагменты «Мнений физиков» и «Законов».

Адкинс Л., Адкинс Р. Древняя Греция. Энциклопедический справочник. М., 2008, с. 453 .

Теофраст, или Феофраст (372-288 до н.э.) - Учился в платоновской Академии у Аристотеля. Написал множество работ по риторике, поэтике, философии, географии, ботанике, зоологии, минералогии, психологии, физиологии, искусствоведению, религии. Из них сохранилась только малая часть. Он обогатил естествознание своим четким методом классификации различных природных объектов, в частности растений, минералов. Старался писать о том, что хорошо знал, избегая домыслов и сознавая ограниченность своих знаний. О нем сохранился такой анекдот. Одному гостю, не проронившему за вечер ни слова, Теофраст сказал: «Коли ты неуч, то ведешь себя умно, а если учен, то глупо».

Баландин Р.К. Сто великих гениев / Р.К. Баландин. - М.: Вече, 2012.

Теофраст (ок. 370-288 до н. э.). Греческий философ из Эреса (Лесбос), ученик и друг Аристотеля, после его смерти возглавил перипатетическую школу. Из его огромного наследия уцелела лишь малая часть - несколько коротких научных работ и два больших труда по ботанике (первая систематизация растений; применялся аристотелевский метод классификации видов и родов), а также сочинение, имевшее успех среди комедиографов поздней античности - «Характеры», где с тонким юмором и иронией описано около тридцати отрицательных типов характеров. Издание «Хорошие характеры» - утеряно. Некоторые из них, возможно, были драматизированы в форме монологов. Менандр считался учеником Теофраста. В новой комедии были сильны традиции той классификации человеческих типов, что дали Аристотель («Этика») и Теофраст. Они оказали влияние на все последующее развитие жанра, послужив образцом для Лафонтена и Лабрюйера и других моралистов нового времени.

Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая и древнеримская классика. Мифология. История. Искусство. Политика. Философия. Составитель Бетти Редис. Перевод с английского Михаила Умнова. М., 1993, с. 256-257.

Теофраст, Феофраст (Θεόφραστος) (ок. 370, Эрес на Лесбосе,- между 288 и 285 до н. э., Афины), древнегреческий философ и учёный, крупнейший представитель перипатетической школы. Друг, сотрудник и преемник Аристотеля, с 322 года и до конца жизни схоларх Ликея. Биография Теофраста изложена у Диогена Лаэртия (V 2, 36-57); кроме подлинного завещания, важного для истории Ликея, Диоген сохранил 4 каталога (частично дублирующих друг друга) сочинения Теофраста, из которых первые два составлены в Александрийской библиотеке.

От огромного наследства Теофраста до нас дошла ничтожная часть: логические фрагменты (изд. с комм.: I. М. Воchenski, La logique de Theophraste, 1947; A. Graeser, Die logischen Fragmente des Theophrast, 1973; L. Repi-ci, La logica di Teofrasto..., 1977), небольшой трактат «Метафизика» (Metaphysics, ed. W. D. ROSS and F. H. Fobes, 1929, repr. 1967), фрагменты «О душе» (изд. с комм. в кн.: E. Barbotin, La theorie aristotelici-enne de l"intellect d"apres Theophraste, 1954, p. 245-88) и значительный отрывок «Об ощущениях» с критикой досократовских теорий (изд. в кн.: H. Diels, Doxographi Graeci, 1879, p. 499-527; с комм. G. M. Stratton, Theophrastus and the Greek physiological psychology before Aristotle, 1917, repr. 1964; рус. пер. Г. Ф. Церетели в приложении к кн.: П. Таннери, Первые шаги др.-греч. науки, 1902; иногда считается частью «Мнений физиков»), малые естественные научные трактаты (вероятно, извлечения из «Физики»): «О камнях», «Об огне», «О запахах», «О ветрах», «О приметах погоды» и др. Наиболее значительны по объёму из сохранившихся сочинений Теофраста два трактата о растениях, заложившие фундамент европейской ботаники. Этические трактаты (минимум 17) полностью утрачены, сохранились только «Нравственные характеры» с описанием 30 характерологических типов, отклоняющихся от норм поведения,- сочинения, принёсшее Теофрасту в новое время наибольшую славу, вызвавшее множество подражаний и лучше всего изученное. Из сочинений по религии благодаря Порфирию в значительной мере сохранился трактат «О благочестии», проповедующий родство всего живого и запрещающий кровавые жертвы [изд. W. Pötscher, Theophrastos, Περί ευσέβειας, 1964 (Philosophia antiqua, v. XI)]. Полностью утрачены политические сочинения, из которых грандиозные «Законы» в 24 книгах (описание социально-политических институтов греческих государств) были одним из самых влиятельных трудов Теофраста в древности; фрагменты собраны Хагером (см. H. Hager, «Journal of Philology», 1927, v. 6, № 1). От многочисленных книг по риторике (16 трактатов), поэтике и музыке остались только фрагменты трактата «О стиле». Исключительны заслуги Теофраста в истории науки и философии: 16 книг «Мнений физиков» положили начало древней доксографии и послужили одним из основных источников наших знаний о досократиках (см. Доксографы). В идущую от древности и в значительной мере верную традиционную характеристику Теофраста как философа, «трактующего темы, которые до него трактовал Аристотель» (Цицерон, de fin. 1, 6), новейшие исследования внесли много поправок. В ботанике и истории философии Теофраст был первопроходцем, в логике он проложил путь стоицизму, в физике (отход от телеологического понимания природы, возможно - отказ от эфира и т. д.) - детерминизму Стратона; в этике он выдвинул на первый план понятие «природы» (цель этики - осуществление «естественных задатков»); его концепция религии («благочестия») - одна из вершин античной гуманности. При Теофрасте происходит упрочение и расцвет Ликея (отчасти благодаря покровительству Деметрия Фалерского), его лекции посещают до 2 тысяч слушателей (Диоген Лаэртий V 37), в том числе Деметрий, Менандр и Эрасистрат; сочинения Теофраста имели многовековое влияние в древности (Цицерон, Сенека, Плутарх, Порфирий, комментаторы Аристотеля) и в средние века, в том числе на арабскую и сирийскую науку.

А. В. Лебедев.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

Сочинения: в рус. пер.: Исследование о растениях, пер. M. E. Сергеен-ко, М., 1951; Характеры, пер. Г. А. Стратановского, Л 1974

Литература: Попов П. С., Стяжкин Н. И., Развитие логич. идей от античности до эпохи Возрождения, М., 1974, с. 88-92; Regenbogen O., Theophrastos von Eresos, в кн.: RE, Suppl. VII, 1940, col. 1354-1562; Reale G., Teofrasto e la sua aporetica metafisica, Brescia, 1964; Steinmetz P., Die Physik des Theophrastos von Eresos, Bad Homburg - Z., 1964; Mo via G., Anima e Intelletto. Ricerche sulla psicolo-gia peripatetica da Teofrasto a Cratippo, Padova, 1968; Naturphilosophie bei Aristoteles und Theophrast, hrsg v I During Hdlb., 1969; Pötscher W., Strukturprobleme der aristotelischen und theophrastlschen Gottesvorstellung, Leiden, 1970.

Теофраст (Θεώφραστος) (ок. 370 до н.э., Эрес на Лесбосе – между 288 и 285, Афины) – древнегреческий философ, крупнейший представитель перипатетической школы. Друг, ученик и сотрудник Аристотеля, его преемник по руководству Ликеем. Первоначальное имя – Тиртам; Теофрастом (Богоречивым) его прозвал Аристотель (Diog. L. V, 2, 38). Не исключено, что Теофраст познакомился с Аристотелем в платоновской Академии в Афинах; по мнению большинства исследователей (W.Jaeger, H.Flashar, W.К.С.Guthrie), их встреча произошла во время пребывания Аристотеля вместе с несколькими другими академиками – Эрастом, Кориском и Ксенократом (?) в 347–345 в г. Ассосе в Троаде (см. Gaiser K. Theophrast in Assos, 1985). Дальнейшая судьба Теофраста тесно связана с судьбой Аристотеля, он сопровождает учителя во всех его путешествиях и в 335 возвращается вместе с ним в Афины. В 322 после отъезда Аристотеля в Халкиду принимает от него руководство школой. Его лекции посещают до 2 тыс. слушателей (Diog. L. V, 2, 37), среди которых Деметрий Фалерский, Стратон из Лампсака, Менандр и врач Эрасистрат . До глубокой старости, несмотря на слабость, не прекращает ученых занятий, его последними словами была жалоба на быстротечность человеческой жизни. Сохранилось завещание Теофраста (Diog. L. V, 2, 51–57), по которому вся его библиотека, включавшая и сочинения Аристотеля, переходила к его ученику Нелею из Скепсиса. Увезенные Нелеем из Афин, эти бесценные рукописи более чем на два столетия исчезают из школьной жизни и лишь в конце 1 в. до н.э. переиздаются в Риме Андроником Родосским. Каталог сочинений Теофраста, приводимый у Диогена Лаэртского, опирается на каталога, составленные Гермиппом (предположительно в Александрийской библиотеке) и Андроником.

От огромного наследия Теофраста до нас дошла ничтожная часть. Фрагменты его логических сочинений сохранены у Александра Афродисийского и Симпликия. Теофраст значительно расширил аристотелевскую теорию модальности суждения, обогатив силлогистику учением о гипотетических умозаключениях. Вместе с Евдемом он доказал обратимость общеотрицательной вероятностной посылки, которую Аристотель считал необратимой (Pr. An. I, 3, 25b5), и показал, что в силлогизмах, построенных из посылок различной модальности, заключение зависит от модальности меньшей посылки, а не большей, как это допускал для некоторых случаев Аристотель. Точка зрения Теофраста и Евдема стала позднее общепризнанной как в перипатетической школе, так и в Академии. В целом он упростил и формализовал аристотелевскую логику. Силлогизм теряет у него свою первоначальную функцию служить связующим звеном между высшими и низшими видами (εἴδη), освобождая логику от связи с онтологией.

Принадлежащий Теофрасту небольшой метафизический трактат первоначально служил введением в «Метафизику» Аристотеля. Его сквозной темой является проблематичность рассмотрения первых причин и начал. Наивысшее начало постичь трудно – для этого требуется некая особая способность, превосходящая возможности человеческой природы. До какого предела тогда следует спрашивать о причинах? Первые вещи (τὰ πρώτα) познаются лишь в непосредственном опыте – они «чрезмерны и неисследимы» (Usener 6а, 3). Теофраст высказывает серьезные сомнения по поводу аристотелевской теории первого двигателя. Почему именно стремлением (ἔφεσις) приводится мир в движение? Как может обладать стремлением то, что лишено души? Не следует ли считать источником мирового движения само небо и не искать более высокой причины? Теофраст возражает также против телеологического способа объяснения естественных явлений, показывая на многочисленных примерах из географии, геологии, зоологии и ботаники, что в природе «многое не послушно благу» (И а, 15). В своем споре с Аристотелем он ограничивается лишь перечислением существующих в его учении затруднений (ἀπορίαι), не указывая способов выхода из них. Характерными чертами его собственного философского метода являются принцип οἰκεὶος τρόπος, согласно которому каждый предмет нуждается в особом способе рассмотрения, и принцип аналогии, когда, напр., взаимоотношение формы и материи позволяет понять аналогия с искусством. При этом Теофраст резко возражает против применения метафор в философских высказываниях. Так, он предлагает отказаться от аристотелевского понятия ἔφεσις как метафорического обозначения движущей причины.

Небольшие сохранившиеся естественно-научные трактаты Теофраста «Об огне», «О ветрах», «О камнях», фрагменты «О движении» и «О душе» первоначально являлись частями единого произведения «О физике» в 18 кн. (Diog. L. V, 2, 46), в котором обсуждались: движение и его дефиниция; место, время, величина; небо и небесные явления; душа как движущий принцип; элементы (см. Р.Steinmetz, 1964). Согласно Теофрасту, основанием любого физического рассмотрения должно являться ощущение (αἴσθησις), руководствуясь которым «следует от феноменов восходить к их началам» (Simpl. in Phys. 20, 26). Поэтому физика более, чем теология, соответствует природе и способностям человека. Отличительный признак естественных вещей – движение. Не всякое движение непрерывно и происходит во времени, как полагает Аристотель – существуют изменения, которые можно было бы назвать «внезапными» (ἁθρόον) – напр., когда в темную комнату вносят лампу, и она сразу вся озаряется светом (Themist. in Phys. 197.4). Теофраст выдвигает пять возражений против аристотелевского определения места (τόπος) как «первой неподвижной границы объемлющего тела» – напр., сфера неподвижных звезд не будет в этом случае находиться в пространстве, поскольку ее больше ничто не охватывает (Simpl. corol. de loco 604.5). Сам Теофраст считает место не сущностью, но порядком и положением (τὰξις каὶ θέσις) вещей по отношению друг к другу и к космосу как к целому. Хотя Теофраст и соглашается с Аристотелем в том, что мир вечен (Phil. De aetern. mundi. 23), однако не признает существования онтологической границы между подлунной и надлунной сферами, т.к. «солнце порождает землю и все, что на ней» (De igne 5). В отличие от земного огня мягкая и нежгучая теплота солнца способна существовать без горючего, она присутствует во всем, даруя жизнь растениям и животным. Эта концепция позднее нашла отражение в представлениях стоиков о творческом огне. Из сохранившихся сочинений Теофраста наиболее значительны по объему два трактата о растениях, заложившие фундамент европейской ботаники: «История растений» и «О причинах растений». В них собраны и систематизированы сведения о более чем 550 растениях, произрастающих в Греции, Эфиопии, Ливии, Аравии, Сирии и Фракии. Многие виды описаны Теофрастом впервые (Hist, plant. IV 16, 2.3). Некоторые из его наблюдений над формами корня остаются непревзойденными до сих пор. Ему принадлежит открытие трех основных типов корневищ – прямого, клубневого и луковичного, а также разработка первой морфологической терминологии в ботанике. О популярности «Истории растений» в Античности говорят многочисленные цитаты у Галена, Вергилия, Плиния. Многочисленные зоологические произведения Теофраста, отражавшие его наблюдения над повадками и психологией животных, полностью утрачены.

Естественно-научные интересы Теофраста нашли отражение в его этике, которая в отличие от этики Платона и Аристотеля носит скорее описательный, нежели нормативный, характер. Основным объектом исследования становится природа обыкновенного человека со свойственными ему от рождения слабостями и недостатками («врожденными пороками»). Отсюда – усиливающаяся роль наблюдений над детьми и животными, внимание к проявлениям человеческого характера в повседневной жизни. Наиболее известное из сохранившихся произведений Теофраста, принесшее ему в Новое время наибольшую славу и вызвавшее множество подражаний, – «Этические характеры» – содержит описание 30 типов человеческого поведения, свойственного тому или иному пороку – лести, угодливости, трусости, тщеславию и т.д. В духе Аристотеля каждый «характер» начинается с дефиниции, в которой содержится его этическая оценка, а затем, ради иллюстрации, помещается в различные жизненные ситуации. Яркая картина быта и нравов афинского общества 4 в. до н.э., представленная в «Характерах» Теофраста, послужила импульсом к возникновению новой аттической комедии (Менандр). Из религиозных сочинений Теофраста благодаря Порфириию (De absistentia II, 5–33) отчасти сохранился трактат «О благочестии», в котором Теофраст описывает формы богопочитания и жертвоприношения у разных народов, высказывает гипотезу о происхождении религиозных обрядов, осуждает как нечестивый и неугодный богам обычай приносить в жертву животных и, подобно орфикам, проповедует родство всего живого. Считается, что в этом произведении содержится первое в греческой литературе упоминание о еврейском народе. Большим авторитетом в древности пользовались политические трактаты Теофраста, в частности его грандиозные «Законы» в 24 кн. с описанием различных форм государственного устройства, правления, законодательства, судопроизводства, гражданского, торгового и уголовного права как греческих, так и варварских государств. Теофраста называют одним из самых выдающихся юристов Античности. К его «Законам» обращались за материалом историк Диодор, Цицерон и Прокл.

По мнению Теофраста, поэзия и риторика родственны друг другу, отличаясь только средствами художественного выражения. В отличие от философии, занятой исключительно предметом своего исследования, поэзия и риторика ориентированы на человека и заинтересованы в достижении определенного воздействия на него. От многочисленных книг по риторике (16 трактатов), поэтике и музыке сохранились только фрагменты трактата «О стиле».

Теофраст первым начал собирать и систематизировать мнения предшествующих мыслителей, положив тем самым начало античной доксографии. Его утраченные «Мнения физиков» в 16 кн. содержали сведения о древнейших философских школах и отдельных философах вплоть до Платона. О том, как выглядело это сочинение, позволяют судить более поздние компендиумы (напр., Ps.-Plutarch. De placitis philosophorum). Считается, что частью «Мнений физиков» мог являться большой отрывок «Об ощущениях», в котором сравниваются и критикуются теории чувственного восприятия Анаксагора, Эмпедокла, Демокрита, а также многих других досократиков (Diels H. Doxographi Graeci, 1879). Теофрасту могут принадлежать также некоторые из ошибочно приписываемых Аристотелю произведений, в частности «О неделимых линиях» и «О цветах».

Детальное изучение богатого и многообразного философского наследия Теофраста заставило современных исследователей отказаться от традиционного, идущего еще от Цицерона (De fin. 1, 6) представления о Теофрасте как о философе, «всецело стоящем на почве аристотелевской системы» (Целлер. Очерк истории греческой философии. М., 1996, с. 195). Новаторские заслуги Теофраста в области логики, этики, риторики и естественных наук, обусловившие многовековое влияние его произведений в Европе и в исламском мире, отныне признаются неоспоримыми.

С. В. Месяц

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. IV, с. 52-53.

Далее читайте:

Исторические лица Греции (биографический справочник).

Греция, Эллада , южная часть Балканского полуострова, одна из наиболее важных исторических стран древности.

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Сочинения:

Theophrasti Eresii opera, quae supersunt, omnia, rec. F. Wimmer. P., 1866 (repr. Fr./Main, 1964);

Methaphysics, ed. W. D. Ross and F. H. Fobes. Oxf., 1929, repr. 1967; … ed. W. Poetscher. Leiden, 1964;

De igne. A post-aristotelian view of the nature of fire, ed. V. Coutant, 1971;

GraeserA. Die logischen Fragmente des Theophrast, 1973;

Theophrastus of Eresus: Sources for his Life, Writings, Thought and Influence, ed. W. Fortenbaugh et al., vol. 1-2. Leiden-N. Y.-Koln, 1992; в рус. пер.: отрывки из «О душе», пер. Г. Ф. Церетели, в приложении к кн.: Танери П. Первые шаги греческой науки, 1902;

Исследование о растениях, пер. М. Е: Сергеенко. М., 1951;

Характеры, пер. Г. А. Стратоновского. Л., 1974.

Литература:

Stratton G. М. Theophrastus and the Greek physiological psy-chology before Aristotle, 1917, repr. 1964;

SlemmetzP. Die Physik des Theophrast. Bad Homburg-В.-Z., 1964; During I. Naturphilosophie bei Aristoteles und Theophrastos. Hdlb., 1966;

MoviaG. Anima et intelecto. Ricerche sulla psicologi peripatetica da Teofrasto a Cratippo. Padova, 1968;

Bochenski I. M. La logique de Theophraste. Fribourg, 1974;

Fortenbaugh W. Quellen zur Ethik Theophrasts. Amst., 1984;

Geiser K. Theophrast in Asos. Zur Entwickung der Naturwissenschaft zwischen Akademie und Peripatos. Hdlb., 1985;

Baltussen H. Theophrastus on Theories of Perception. Utrecht, 1993.