Мнемозина - Сентенция. Трагедия христианской цивилизации в контексте русской культуры. Декабрист михаил лунин

ДЕКАБРИСТ МИХАИЛ ЛУНИН

Михаил Лунин-человек поистине замечательный.
Александр Пушкин
Лунин- один из тончайших умов и деликатнейших…
гордой, непреклонной, подавляющей отваги.
Александр Герцен
Заключенный в казематах, не переставал я размышлять
о выгодах родины… В ссылке я опять начал действия
наступательные.
Михаил Лунин

Вся жизнь Михаила Сергеевича Лунина (1787-1845) убеждает в глубокой проницательности Александра Сергеевича Пушкина, с юношеских лет почувствовавшего в Лунине человека необыкновенного. В сохранившихся стихах десятой главы (уничтоженной Пушкиным) «Евгения Онегина» есть строки: «Друг Марса, Вакха и Венеры, тут Лунин дерзко предлагал свои решительные меры…» Какими же своими качествами и «решительными мерами» Лунин заслужил у поэта такую высокую оценку «человека поистине замечательного»?
Михаил Лунин был человеком необыкновенной лихости и отваги, проявившихся во время войн как воинская доблесть и мужество. Движущей силой всей его жизни была жажда поступка, и именно поступки и сделали его уникальной личностью. Ощущение опасности доставляло ему наслаждение. Риск как форма жизни, причем риск глубоко осознанный и принятый им, делал невозможное возможным. Он рано и глубоко постиг ценность человеческой и направленность своей жизни: «Для меня открыта только одна карьера-карьера свободы… Я буду приносить пользу людям тем способом, каковой мне внушают разум и сердце. Гражданин вселенной- лучше этого титула нет на свете». О всегда кипевшей в нем энергии жизни он говорил: «Избыток сил задушит меня».
Получив прекрасное образование, он был настоящим интеллектуалом, крупным мыслителем, хорошо рисовал, писал стихи, музицировал и разбирался в музыке, владел французским, английским, польским, латинским и греческим языками. Его необыкновенная жизнь породила множество легенд о нем, но реальная его жизнь была гораздо богаче легенд. Он единственный из декабристов, который ни на шаг не отступил от своих нравственных принципов и шел до конца в своей духовной жизни и ее устремлениях. Его жизнь- пример стойкости в самых тяжелых испытаниях. В письме своей родной сестре Екатерине Уваровой он пишет: «Я сумею перенести невзгоду: и в счастии и в несчастии я всегда был одинаков». У него была славная, очень деятельная жизнь, а иной он не хотел.
В одном из своих писем из Сибири он заявляет: «Мои письма… служат выражением тех убеждений, которые повели меня на место казни, в темницы и в ссылку… Гласность, которою пользуются мои письма через многочисленные списки, обращает их в политическое орудие, которым я должен пользоваться на защиту свободы».
Он хорошо осознавал неотразимость своей логики и доводов: «Мои политические противники были вынуждены употребить силу, потому что не имели иного средства для опровержения моих мыслей…»
«Последнее желание мое в пустынях сибирских, чтоб мысли мои по мере истины, в них заключающейся, распространялись и развивались в умах соотечественников».
Декабрист Сергей Волконский сказал о Лунине: «Боевой ум, с большим образованием, во время своего заточения в Сибири это лицо показало замечательную последовательность и в мыслях своих, и в энергии поступков своих…»
Родившись в семье статского советника и богатого тамбовско-саратовского помещика, владевшего 1200 крепостными душами, Михаил Лунин получил прекрасное образование. С 1803 года он начал служить в кавалергардском полку. Участвовал в сражении с французами при Аустерлице 20 ноября 1805 года, где погиб его младший брат Никита. Во время Отечественной войны участвовал во всех главных сражениях с Наполеоном, отличившись большой отвагой, особенно в Бородинском сражении, за невероятное мужество в котором был пожалован золотой шпагою с надписью «За храбрость». Он участвовал и в европейском походе русской армии в 1813-1814 годы. Уволившись с военной службы в 1815 году, вступил в первое тайное общество будущих декабристов «Союз спасения». Он первым в истории декабризма выдвинул проект цареубийства, что послужит главным обвинением против него после восстания декабристов, хотя после 1822 года он уже отошел от действий тайных обществ и считал идею о цареубийстве неправильной.
Во время восстания декабристов на Сенатской площади Петербурга Лунин находился в Польше, где с 1822 года был адъютантом великого князя-Константина Павловича-командующего войсками Варшавского военного округа. В 1824-1825 годы Лунин служил командиром эскадрона лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Когда шли допросы декабристов, на следствии выплыло и имя Лунина. Следственная комиссия многое уже знала от доносчиков и из показаний допрошенных декабристов. Великий князь Константин Павлович, сначала симпатизировавший Лунину, предлагал ему бежать за границу, но Лунин отказался. Хотя приказ об его аресте был подписан еще 24 декабря 1825 года, Следственная комиссия сначала прислала ему в Варшаву 15 вопросов, на которые просила дать ответы. С самого начала он выработал четкую позицию поведения на следствии, чтобы не нанести вреда декабристам. Так, на вопрос о том, «…кем было основано начальное тайное общество», он ответил: «Основателей же оного я не могу назвать, ибо это против моей совести и правил». Его арестовали в Варшаве 9 апреля 1826 года и доставили в Петербург. Первый его допрос здесь состоялся 16 апреля. На допросах он, в отличие от многих декабристов, предпочитал не договаривать, чем говорить лишнее. Он вел свою четко сформулированную, продуманную и логичную линию, сводившуюся к тому, что в восстаниях и тайных обществах после 1822 года он не замешан, а его конституционные убеждения, как и убеждения членов «Союза благоденствия» нельзя признавать преступными, так как такие же убеждения провозглашал и покойный император Александр I. Но Следственная комиссия, руководствовавшаяся принципами, сформулированными для нее императором Николаем I, имела свои представления о виновности декабристов. Средний возраст подсудимых- 27,4 года, а средний возраст их судей- 55 лет, т.е. одно поколение судило другое.
Основной темой для следователей были планы цареубийства. Раздувая дело о цареубийстве, можно было утопить главные намерения декабристов: ликвидацию крепостного права и военных поселений, установление конституционного строя, введение свободы слова, печати, суда присяжных и т.д. Главным в обвинении Лунина оказалось то, что в 1816 году, в начале образования тайного общества «Союз благоденствия», он предлагал создать специальную партию, не входящую в тайное общество, члены которой в масках на лице совершили бы цареубийство на царскосельской дороге.
В результате 146 заседаний Следственной комиссии, проходивших в течение 212 дней процесса, были осуждены 122 декабриста. Всех осужденных разделили на 11 разрядов по мере тяжести наказания, были и осужденные «вне разрядов» (пять человек, которые были повешены: Рылеев, Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский). Лунина осудили по 2-му разряду, к этому разряду отнесли 17 декабристов, приговорив к вечной каторге, которая была заменена царем Николаем I (в связи с его коронацией) пятнадцатью годами каторги. Сначала Лунина заключили на 20 месяцев в Свеаборгскую и Выборгскую крепости, а затем выслали в Сибирь. Он позже запишет: «Душевный мир, которого никто не может отнять, последовал за мною на эшафот, в темницу и ссылку». Во время ссылки, как и всегда, он был внутренне свободен, его мысль напряженно трудилась. Он пишет сестре: «Истинное счастье в познании и любви к истине. Все остальное- лишь относительное счастье, которое не может насытить сердце, так как не находится в согласии с нашими бесконечными желаниями». По его просьбе сестра присылает ему окольными путями (через оказии) документы о деятельности правительства, необходимые ему для продолжения нелегальной политической борьбы путем написания статей, разоблачающих деятельность правительства. Он знает, что содержание его просматриваемых писем, адресованных сестре, становится известным Бенкендорфу, возглавляющему тайную комиссию, а поэтому и Николаю I. И зная это, он намеренно излагает в письмах свои взгляды. Взбешенный в 1838 году письмами Лунина Бенкендорф строжайше приказывает ему «не вести ни с кем в течение одного года никакой переписки под опасением строжайшего со стороны начальства взыскания». Лунин выполнил это требование, но своего оружия-мысли не сложил. Он своими статьями и исследованиями хочет пробить «всеобщую апатию». Отбыв срок каторжного наказания, Лунин находился на поселении в селе Урик (недалеко от Иркутска). Не приемля рабства и самовластья, он действует наступательно. Исследовав историю декабристов, он написал «Разбор донесения, представленного российскому императору тайной комиссией в 1826 году». Сведения о «Разборе» просочились при рукописном изготовлении копий помощниками Лунина. Николай I, которому донесли об этом исследовании Лунина, приказал вторично его арестовать и перевести из поселения Урик в строжайшее заключение в Нерчинск и лишить всех сношений, как личных, так и письменных. Лунина арестовали 27 марта 1841 года и отправили на каторжные работы в свинцовые рудники Акатуя (около Нерчинска), которые в то время были подобны аду. Сибирское начальство, направляя сюда «безнадежных к исправлению», стращало: «Сгниешь в Акатуе!» Лунин писал о месте своей каторги, в которой он проведет 1696 дней: «…Акатуй- рудник один из самых тяжелых, где ссыльные, работая в шахтах, большею частью прикованы к тачке, лопате… Местность рудника до того уныла, что наводит жестокую грусть…» Но Лунин- внутренне свободный и невероятно мужественный и самодостаточный человек, несокрушимая энергия которого позволяет ему при любых лишениях и испытаниях чувствовать себя счастливым. Он ведет тайную переписку с семьей декабриста Волконского, и в одном из писем сообщает: «Здоровье мое находится в поразительном состоянии и силы мои далеко не убывают, а, наоборот, кажется, увеличиваются. Я поднимаю без усилия девять пудов одной рукой. Все это меня совершенно убедило в том, что можно быть счастливым во всех жизненных положениях и что в этом мире несчастливы только глупцы и скоты». Он и здесь продолжает борьбу: пишет резкие антиправительственные сочинения. Он сделал убийственный анализ 15-летнего царствования Николая I (с 1825 по 1841 год), раскрыв его бездарность как в делах внутренних, так и в вопросах политики. Этого ему царь простить не мог. По официальной версии Михаил Лунин скончался в Акатуе от апоплексического удара (инсульта), но вероятнее всего, что его здесь уничтожили. Только так царское правительство могло избавиться от неугодного им человека, владевшего таким искусством жизни, которое позволяло ему утверждать: «Всюду я нахожу истину и всюду счастье». Юрий Жданов 28.01.2010

Лунин, Михаил Сергеевич

Подполковник л.-гв. Гродненского полка, декабрист; род. в 1783 г. Происходил из богатой дворянской семьи, получил воспитание по своему времени блестящее, но солидного общего образования не имел. Молодость Лунина прошла бурно: в нем сказывалась общая молодым людям того времени страсть к молодечеству, желание обратить на себя внимание; в то время в Петербурге почти не было поединка, в котором бы он не принимал участия, несколько раз он сам стрелялся и был ранен.

Лунин начал службу в Кавалергардском полку, участвовал в сражении под Аустерлицем, был ординарцем имп. Александра I в достопамятную ночь после переправы через Неман; одно время носился с мыслью убить Наполеона и этим избавить Россию от опасности. Во время заграничного похода у Лунина произошел известный инцидент с цесаревичем Константином Павловичем. Все офицеры командуемого им корпуса сочли себя оскорбленными цесаревичем и подали в отставку. Когда цесаревич после этого на одной из дневок на смотре заявил, что отставки приняты быть не могут, но что он, сознавая неправоту свою, извиняется, а кому этого мало, тому готов дать личное удовлетворение, то все признали себя удовлетворенными, но Лунин сказал: "Ваше Высочество изволили сейчас предложить личное удовлетворение, позвольте же мне воспользоваться такой честью". - "Ну, брат, для этого ты еще слишком молод!" - ответил цесаревич. Впоследствии Константин Павлович очень благоволил к Лунину. По возвращении гвардии в Петербург Лунин ожидал производства в полковники, но, узнав что император недоволен его поведением и производить его не желает, как не желает производить и младших офицеров, Лунин, чтобы не вредить товарищам, вышел в отставку. Оставив службу, Лунин отправился за границу с перешедшим в русскую гвардию французом Ипполитом Оже, с которым очень сдружился. Во время пребывания в Париже в эту поездку Лунин познакомился с Сен-Симоном, который заинтересовался Луниным; Лунин задумывал писать роман из эпохи самозванцев, затем оставил эту мысль, увлекся тайными обществами Франции и перешел в католицизм. Неожиданная смерть отца, оставившего ему большое состояние, заставила Лунина вернуться в Россию.

По возвращении Лунина в Петербург его вскоре захватало начинавшееся в то время общественное брожение; он был в числе лиц, положивших начало "Союзу Благоденствия", а может быть и "Союзу Спасения", во всяком случае, в "Союз Спасения" он входил, как член. Роль, которую играл в деятельности "Союза Спасения" Лунин, довольно трудно установить. Несомненно только, что он был одним из деятельных членов его; если верить Гречу, он громогласно проповедовал революцию и мятежи. Во всяком случае, своей решительностью и энергичностью он приобрел большое влияние, а резкостью суждений и крайностью выводов, перед которыми он не останавливался, толкал остальных товарищей (в это время он вернулся на военную службу) на путь политической борьбы.

На одном из собраний "Общества Спасения" еще в 1817 г., по показанию Пестеля, Лунин, при обсуждении вопроса об открытии действий, высказал, что если общество решится убить императора, то можно будет для сего вызвать на Царскосельскую дорогу несколько лиц в масках. Лунин признал, что он "между прочим говорил это". Решительный характер Лунина был хорошо, конечно, известен его товарищам, и когда, позднее, Пестель хотел набрать из молодых отчаянных людей так называемую cohorte perdue, то начальство над этим отрядом думал возложить на Лунина. Когда "Союз Спасения" был переименован в "Союз Благоденствия", Лунин входил в число членов учредителей; когда же "Союз Благоденствия" был распущен и часть членов его образовали "Северное общество", Лунин был в числе членов нового общества. Но участия в событии 14-го декабря Лунину не пришлось принять; он был адъютантом при вел. кн. Константине Павловиче в Варшаве. Здесь Лунин перешел в "Южное Общество". Когда после 14 декабря стали раскрываться сети заговора декабристов, Лунина хотели арестовать; в. кн. Константин Павлович взял его под свою защиту и писал о нем в Петербург следующее: "Статься могло, что он (Лунин), находясь в неудовольствии противу правительства, мог что-либо насчет оного говорить, как сие случается не с одним им; даже его Императорское Величество изволит припомнить, что мы иногда сами между собой, сгоряча, не одумавшись, бывали в подобных случаях не всегда в речах умеренными, но это еще не означает какого-либо вредного намерения. Винить его в том, что он знал о тайном обществе и не донес тогда правительству, хотя можно, но должно принять в соображение и то, что в оное, как теперь открылось, столько входило двоюродных и троюродных братьев и других родственников его". Вместе с тем Константин Павлович уведомил Лунина, что из Петербурга пришло приказание его арестовать. Лунин воспользовался этим и сжег все компрометирующие его бумаги, между прочим расписку одного из членов общества, сделавшегося уже важным лицом, уведомив его об этом через свою сестру. Лунину представлялась полная возможность бежать за границу и, таким образом, избегнуть ожидавшего его возмездия, но он сам отправился в Петербург и явился в следственную комиссию, где вел себя очень вызывающе и обратил на себя внимание своими резкими ответами.

Верховным уголовным судом Лунин был отнесен ко второму разряду государственных преступников и приговорен к политической смерти. Указом Николая І от 10 июля 1826 г. этот приговор, как и для остальных декабристов, был смягчен.

В Сибирь Лунин попал позднее других; в Читу его привезли в конце 1829 года. Как и другие декабристы, он был первоначально помещен на Нерчинских заводах, а потом переведен на Петровский завод. Срок каторжных работ Лунину истек в конце 1835 г., и в июле 1836 г. Лунин вместе с 9 товарищами был водворен в слободе Урике, в 18 верстах от Иркутска по Ангарскому тракту. Здесь он жил в собственном доме, устроенном довольно оригинально. Дом стоял посреди двора, обнесенного высоким забором. Одна половина дома была жилая, а в другой помещалась католическая молельня. Живя на поселении, Лунин продолжал интересоваться русской и западноевропейской литературой; с последнею он мог знакомиться в подлиннике почти на всех европейских языках; наконец, занятия Лунина за это время относятся и к религиозным предметам. Он продолжал оставаться ревностным католиком, в своей молельне самым аккуратным образом прочитывал ежедневно свой требник, а раз в неделю из Иркутска приезжал к нему капеллан исполнять церковную службу. Благодаря заботам сестры за все время пребывания в Сибири, Лунин никогда не нуждался в деньгах. С сестрой Лунин поддерживал постоянные сношения; его письма были постоянно резки, исполнены нападок на правительство; письма эти тайно расходились по Петербургу. Также резки были и его письма к его товарищам-декабристам; зная, что письма должны пройти через "III Отделение", Лунин не останавливался перед этим; ему нравилось, как он выражался, "дразнить медведя"; за несколько неприличные остроты по адресу Государя, Лунину запрещено было писать в течение года письма. Не прошло и года со времени запрещения переписки, как над Луниным разразилась новая гроза. Он написал критику на донесение следственной комиссии по делу декабристов. В ней он утверждал, что правительство ограничилось только одним следствием, что суда вовсе не было, выставил в неблаговидном свете действия отдельных членов да и само следствие обрисовывал пристрастным и недобросовестным. Рукопись эта была написана на английском языке, которым Лунин владел в совершенстве; он переслал ее в Петербург сестре, затем она попала в Лондон и была отпечатана. В начале 1841 г. Лунин был вывезен в Акатуевский рудник; возникло дело, к которому привлекаемы были и некоторые другие декабристы, жившие на поселении. Акатуй, куда был сослан Лунин, был один из самых отдаленных рудников Нерчинских заводов. Этот рудник стоял в чрезвычайно нездоровой местности. Но Лунин и среди самой печальной обстановки умел жить не унывая. Только за год до смерти он сразу как-то изменился, сделался молчалив и стал скучать; он ожидал, что его расстреляют, и эта мысль не давала ему покоя. Лунин умер скоропостижно 8 декабря 1845 г. и был погребен на Акатуевском кладбище.

"Исторический Вестник", 1880 г., т. І, стр. 139-149; 1891 г., т. 45, стр. 65, 66; 1902 г., т. 87, стр. 246. - "Русский Архив", 1870 г., стр. 1582, 1606, 1631, 1650-1661; 1874 г., т. II, стр. 702; 1877 г., т. І, стр. 51, 240, 519; т. II, стр. 55 (записки Ипполита Оже); 1879 г., І., стр. 516; 1881 г., II, стр. 282, 334 (Донесение следственной комиссии); 1882 г., І, стр. 231, 459; 1885 г., І, стр. 359-365 (Из воспоминаний Л. Ф. Львова); III, стр. 225-227, 230, 234, 555, 560-661 (Записки Н. Н. Муравьева). - "Русская Старина", 1870 г., II, стр. 183, 184; 1877 г., III, стр. 83; 1878 г., I, стр. 3; 1881 г., І, стр. 820, IV, стр. 654; 1882 г., I, стр. 65, 160; II, стр. 711; 1886 г., IV, стр. 235; 1888 г., II, стр. 371; 1891 г., V, стр. 89; 1892 г., III, стр. 171; 1898 г., ноябрь, стр. 344; 1899 г., ноябрь, стр. 329, 331; 1900 г., февр., стр. 279, 280, май, стр. 364; 1901 г., янв., стр. 192, февр., стр. 438. - "Отечественные Записки", 1869 г., № 10, стр. 231, 556, 559. - "Девятнадцатый век", М. 1872 г., ч. І, стр. 111, 145, 173 (Записки Н. В. Басаргина). - Головачев , "Декабристы", 86 портретов... Изд. М. М. Зензинова, М., 1906 г., стр. 129-138. - Бар . Розен , "Записки декабриста", СПб., 1907 г., стр. 3, 30, 48, 54, 97, 106, 109, 126, 129, 132, 154, 161, 162, 171, 176, 274, 303. - "Декабристы и тайные общества в России". Изд. В. М. Саблина, М., 1906 г., стр. 86. - Словарь Брокгауза и Ефрона. - Греч , "Заговор декабристов", СПб., 1886 г., стр. 428, 429. - "К биографии декабриста М. С. Лунина" ("Русская Старина", 1914 г., кн. III).

В. Строев.

{Половцов}

Лунин, Михаил Сергеевич

Декабрист. Служа в гвардии, в кавалергардском полку, Л., оскорбленный тем, что его обошли при производстве, самовольно бросил службу и уехал за границу. Возвратясь в Россию, Л. служил при великом князе Константине Павловиче в Польше. Он участвовал в заговоре декабристов, принадлежа к Северному обществу, но расположенный к нему великий князь Константин Павлович долго не хотел выдавать его властям и даже предлагал Л. устроить его бегство за границу. Л. сам явился в СПб., в верховный уголовный суд, где ухудшил свою судьбу смелыми ответами. Он был осужден на каторгу по 2-му разряду и отправлен в Читу, откуда потом переведен в Петровский завод. По отбытии каторжных работ Л., находясь на поселении в Сибири, за свои весьма резкие, направленные против правительства и администрации письма, напечатанные затем в Англии, был вновь заключен в тюрьму, где скоро умер. См. статью Д. И. Завалишина в "Историческом Вестнике", 1880, № 1.

{Брокгауз}

Лунин, Михаил Сергеевич

(29.12.1787-3.12.1845). - Подполковник л.-гв. Гродненского гусарского полка.

Род. в Петербурге, раннее детство провел в Тамбовской губ. Православного вероисповедания, впоследствии перешел в католичество. Отец - действ. стат. сов. Сергей Мих. Лунин (ум. в февр. 1817), мать - Феодосия Никитична Муравьева (ум. 1792). Воспитывался дома, учителя - англичанин Форстер, французы Бюте, Картье, аббат Вовилье (воспитывавший его в духе католичества), швейцарец Малерб, швед Кирулф. За Луниным в с. Сергиевском (Инжавино тож) и Никитском Кирсановского уезда Тамбовской губ., с. Аннино Вольского уезда Саратовской губ. всего 929 душ.

В службу вступил юнкером в л.-гв. Егер. полк - сент. 1803, портупей-юнкер - янв. 1805, переведен в л.-гв. Кавалергардский полк эстандарт-юнкером - 1805, корнет - 8.10.1805, участник войны 1805-1807 (Аустерлиц, Гельзборг - награжден орденом Анны 4 ст., Фридланд), поручик - 26.12.1807, штабс-ротмистр - 28.9.1810, участник Отечественной войны 1812 (Смоленск, Бородино, Тарутино, Малоярославец, Красное), ротмистр - 14.1.1813, участник заграничных походов (Люцен, Бауцен, Дрезден, Кульм, Лейпциг, Фер-Шампенуаз, Париж), вернулся с полком в Петербург - 18.10.1814, уволен в отставку 6.10.1815 в результате представления рапорта об отпуске. Уехал в Париж 10.9.1816, вернулся в первой половине 1817, вступил снова в службу ротмистром Польского улан. полка (м. Ружены, г. Слуцк) - 20.1.1822, переведен в Варшаву в л.-гв. Гродненский гусар. полк с назначением состоять при вел. кн. Константине Павловиче - 26.3.1824, назначен командиром 4 эскадрона - 5.5.1824. Масон, член ложи "Трех добродетелей".

Член Союза спасения (1816), Союза благоденствия (член Коренного совета, участник "Московского заговора" 1817 и петербургских совещаний 1820) и Северного общества.

Первоначальные показания в ответ на вопросные пункты Следственного комитета дал в Варшаве 24.3.1826, арестован 9.4.1826 в Варшаве, доставлен в Петербург на гл. гауптвахту - 15.4, переведен в Петропавловскую крепость в особый арест. покой - 16.4, в мае показан в № 8 Кронверкской куртины.

Осужден по I разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет, срок сокращен до 15 лет - 22.8.1826. Отправлен в Свеаборг - 21.10.1826 (приметы: рост 2 арш. 8⅝ верш., "лицо белое, продолговатое, глаза карие, нос средний, волосы на голове и бровях темно-русые"), прибыл туда - 25.10.1826, переведен в Выборгскую крепость - 4.10.1827, отправлен в Сибирь - 24.4.1828, прибыл в Иркутск - 18.6.1828, доставлен в Читинский острог - конец июня 1828, прибыл в Петровский завод в сент. 1830, срок каторги сокращен до 10 лет - 8.11.1832. По указу 14.12. 1835 обращен на поселение в с. Урик Иркутского округа (прибыл в Иркутск 16.6.1836), поселился в выстроенном себе доме - ноябрь 1836. За "Письма из Сибири", пересылавшиеся Луниным сестре, запрещена переписка на год - 5.8. 1838, разрешено возобновить переписку - 28.10.1839. В результате доноса иркутского чиновника Успенского, доставившего ген.-губ. Вост. Сибири В. Я. Руперту сочинение Лунина "Взгляд на русское тайное общество с 1816 по 1826 год", Высоч. повелено 24.2.1841 сделать обыск в доме Лунина, бумаги представить в III отделение, Лунина отправить в Нерчинск, подвергнув строгому заключению. Арестован в ночь на 27.3.1841, дал письменные показания в Иркутске - 27.3. 1841, отправлен в Акатуевский тюремный замок при Нерчинских горных заводах - 9.4.1841, прибыл в Акатуй - 12.4. На докладе Бенкендорфа царю 23.2.1842 об итогах расследования дела о распространении сочинений Лунина резолюция: "оставить в строгом заключении". Умер в Акатуе в ночь на 3.12.1845.

Брат - Никита (1789-1805); сестра - Екатерина, в замужестве Уварова (8.3.1791-22.12.1868); племянники - Серг. Фед. Уваров (5.10.1820-1896), историк; Александр Фед. Уваров (11.1.1816-30. 3.1869), полковник гусар. вел. кн. Константина Николаевича полка.

ВД, III, 111-130; ЦГАОР, ф. 109, 1 эксп., 1826 г.. д. 61. ч. 61.

Лунин, Михаил Сергеевич

полковник Гроднен. гусарского полка, писатель при Никол. I.

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Михаил Сергеевич Лунин

Автолитография П.Ф. Соколова.
1822 год. С.-Петербург.

Михаил Лунин (1788-1845) - участник войны в чине штаб-ротмистра; декабрист: состоял в "Северном обществе", масон; на 14 декабря 1825 года имел чин подполковника. По приговору суда лишен чинов и дворянства, отбывал наказание в крепости - 20 лет каторги; с декабря 1835 г. на поселении. Затем вновь арестован и отправлен в Акатуй, где и умер.

Портрет М.С. Лунина прислал
Владимир Леонидович Чернышев, доцент НТУ «ХПИ», г. Харьков.

Лунин Михаил Сергеевич (1787, Петербург - 1845, Акатуйский рудник, Нерчинский горный округ Иркутской губ.) - декабрист. Происходил из дворян. Получил домашнее образование. Поступил на военную службу в 1803 в лейб-гвардии Егерский полк, в 1805 перешел в кавалергарды и сражался при Аустерлице против Наполеона . В 1812 участвовал во всех главных сражениях Отечественной войны, получив три ордена и золотую Шпагу "За храбрость". Во время заграничного похода русской армии в 1813-1814 Лунин дошел до Парижа. В 1815 вышел в отставку и был членом первого общества декабристов - "Союза спасения", где, обсуждая будущее общественное устройство России, выдвинул первым среди декабристов проект цареубийства. В 1816-1817 жил в Париже, где познакомился с Анри де Сем-Симоном . В 1817, после смерти отца, Лунин вернулся в Россию и получил богатое наследство. В 1818-1821 участвовал в декабристском "Союзе благоденствия" как член-учредитель и член Коренной думы. Он приобрел литографический станок для нужд тайного общества и был одним из основателей Сев. общества. Лунин был решителен и бесстрашен, пользовался большим влиянием и требовал активных действий. "Непостоянный и безуспешный ход занятий общества" привел Лунина к мысли отойти от революционных дел. В 1822 Лунин вернулся на службу. В 1824-1825 Лунин служил в Варшаве командиром эскадрона Гродненского гусарского полка и одновременно адъютантом наместника Польши великого князя Константина Павловича. Несмотря на покровительство великого князя, Лунин в 1826 был арестован и привезен в Петербург. Во время следствия и суда держался независимо с чувством собственного достоинства, был осужден по второму разряду на 15 лет каторжных работ. В 1826-1827 Лунин сидел в сырой камере Свеаборгской крепости. В 1828 был отправлен на каторжные работы в Петровский Завод. После каторги, сокращенной до 10 лет, отправлен на поселение в с. Урик, ок. Иркутска. С 1836 Лунин стал писать сестре Е.С. Уваровой письма, предназначенные для распространения и носящие характер блестящих публицистических статей на актуальные политические темы (см. Лунин М.С. Письма из Сибири . М., 1987), за что был лишен права переписки на год. Через год в 1839 письма возобновились. В 1841 по приказу Николая I Лунин был арестован и отправлен в Акатуевскую тюрьму - местность с убийственным климатом, где содержались уголовники-рецидивисты. Здесь Лунин скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Лунин Михаил Сергеевич (29.12.1787 - 3.12.1845). Подполковник л.-гв. Гродненского гусарского полка.

Родился в Петербурге, раннее детство провел в Тамбовской губернии. Православного вероисповедания, впоследствии перешел в католичество. Отец - действительный статский советник Сергей Михайлович Лунин (ум. в феврале 1817), мать - Феодосия Никитична Муравьева (ум. 1792). Воспитывался дома, учителя - англичанин Форстер, французы Бюте, Картье, аббат Вовилье (воспитывавший его в духе католичества), швейцарец Малерб, швед Кирулф. За Луниным в с. Сергиевском (Инжавино тож) и Никитском Кирсановского уездов Тамбовской губернии, с. Аннино Вольского уезда Саратовской губернии всего 929 душ.
В службу вступил юнкером в л.-гв. Егерского полка - сентябрь 1803, портупей-юнкер - январь 1805, переведен в л.-гв. Кавалергардский полк, эстандарт-юнкером - 1805, корнет - 8.10.1805, участник войны 1805-1807 (Аустерлиц, Гельзборг - награжден орденом Анны 4 ст., Фридланд), поручик - 26.12.1807, штабс-ротмистр - 28.9.1810, участник Отечественной войны 1812 (Смоленск, Бородино, Тарутино, Малоярославец, Красное), ротмистр - 14.1.1813, участник заграничных походов (Люцен, Бауцен, Дрезден, Кульм, Лейпциг, Фер-Шампенуаз, Париж), вернулся с полком в Петербург - 18.10.1814, уволен в отставку 6.10.1815 в результате представления рапорта об отпуске. Уехал в Париж 10.9.1816, вернулся в первой половине 1817, вступил снова в службу ротмистром Польского уланского полка (местечко Ружены, г. Слуцк) - 20.1.1822, переведен в Варшаву в л.-гв. Гродненский гусарский полк с назначением состоять при вел. кн. Константине Павловиче - 26.3.1824, назначен командиром 4 эскадрона - 5.5.1824. Масон, член ложи «Трех добродетелей».

Член Союза спасения (1816), Союза благоденствия (член Коренного совета, участник «Московского заговора» 1817 и петербургских совещаний 1820) и Северного общества.

Первоначальные показания в ответ на вопросные пункты Следственного комитета дал в Варшаве 24.3.1826, арестован 9.4.1826 в Варшаве, доставлен в Петербург на главную гауптвахту - 15.4, переведен в Петропавловскую крепость в особый арестантский покой - 16.4, в мае показан в № 8 Кронверкской куртины.

Осужден по II разряду (В биографическом справочнике ошибочно по I - С.А. ) и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет, срок сокращен до 15 лет - 22.8.1826. Отправлен в Свеаборг - 21.10.1826 (приметы: рост 2 аршина 8 5/8 вершков, «лицо белое, продолговатое, глаза карие, нос средний, волосы на голове и бровях темнорусые»), прибыл туда - 25.10.1826, переведен в Выборгскую крепость - 4.10.1827, отправлен в Сибирь - 24.4.1828, прибыл в Иркутск - 18.6.1828, доставлен в Читинский острог - конец июня 1828, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830, срок каторги сокращен до 10 лет - 8.11.1832. По указу 14.12.1835 обращен на поселение в с. Урик Иркутского округа (прибыл в Иркутск 16.6.1836), поселился в выстроенном себе доме - ноябрь 1836. За «Письма из Сибири», пересылавшиеся Луниным сестре, запрещена переписка на год - 5.8.1838, разрешено возобновить переписку - 28.10.1839. В результате доноса иркутского чиновника Успенского, доставившего генерал-губернатору Восточной Сибири В.Я. Руперту сочинение Лунина «Взгляд на русское тайное общество с 1816 по 1826 год», высочайше повелено 24.2.1841 сделать обыск в доме Лунина, бумаги представить в III отделение, Лунина отправить в Нерчинск, подвергнув строгому заключению. Арестован в ночь на 27.3.1841, дал письменные показания в Иркутске - 27.3.1841, отправлен в Акатуевский тюремный замок при Нерчинских горных заводах - 9.4.1841, прибыл в Акатуй - 12.4. На докладе Бенкендорфа царю 23.2.1842 об итогах расследования дела о распространении сочинений Лунина резолюция: «оставить в строгом заключении». Умер (скоропостижно - С.А. ) в Акатуе в ночь на 3.12.1845.

Брат - Никита (1789 - 1805); сестра - Екатерина, в замужестве Уварова (8.3.1791 - 22.12.1868); племянники - Сергей Федорович Уваров (5.10.1820 - 1896), историк; Александр Федорович Уваров (11.1.1816 - 30.3.1869), полковник гусарского вел. кн. Константина Николаевича полка. Муж сестры знаменит тем, что вопреки духовному завещанию Лунина пытался отсудить в свою пользу Лунинский майорат. Умер сравнительно молодым, ходили слухи, что не умер, а просто ушел и старец Федор Кузьмич - это раскаявшийся Уваров.

ВД, III, 111-130; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 61.

Использованы материалы с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" - http://decemb.hobby.ru/

Необузданные протесты Лунина

Лунин был гвардейским офицером и стоял летом с своим полком около Петергофа; лето было жаркое, и офицеры и солдаты в свободное время с великим наслаждением освежались купаньем в заливе; начальствовавший генерал-немец неожиданно приказом запретил, под строгим наказанием, купаться впредь на том основании, что купанья эти происходят вблизи проезжей дороги и тем оскорбляют приличие; тогда Лунин, зная, когда генерал будет проезжать по дороге, за несколько минут перед этим залез в воду в полной формe, в кивере, мундире и ботфортах, так что генерал еще издали мог увидать странное зрелище барахтающегося в воде офицера, а когда поравнялся, Лунин быстро вскочил на ноги, тут же в воде вытянулся и почтительно отдал ему честь. Озадаченный генерал подозвал офицера к себе, узнал в нем Лунина, любимца великих князей и одного из блестящих гвардейцев, и с удивлением спросил: «Что вы это тут делаете?» - «Купаюсь,- ответил Лунин, - а чтобы не нарушить предписание вашего превосходительства, стараюсь делать это в самой приличной форме».

Биография

М. С. Лунин родился в семье действительного статского советника и богатого тамбовско-саратовского помещика, имевшего 1200 крепостных душ - Сергея Михайловича Лунина (1760-1817) и Федосьи Никитичны Муравьевой (1760-1792), сестры писателя М. Муравьева . Получил домашнее образование. Он кроме французского языка, также хорошо знал английский, польский, латинский языки. Был воспитан, по собственным словам, в католичестве одним из своих преподавателей - аббатом Вовилье . В ранние годы Лунин проводил большую часть свободного времени в доме своего дяди, Михаила Муравьёва , одного из образованнейших людей своего времени .

В 1815 году М. С. Лунин ушёл в отставку с военной службы. Уволен из Кавалергардского полка 14 сентября 1815 г. Формальным поводом послужила дуэль с «каким-то поляком». С. Б. Окунь отмечал: «Александр, у которого к этому времени сложилось вполне определённое впечатление о Лунине, …просто решил избавиться от человека, всё поведение которого свидетельствовало о нежелании мириться с существующими порядками и все поступки которого носили характер открытого протеста» .

В 1816 г. Петербурге он вступил в «Союз спасения », и в дальнейшем был одним из основателей «Союза благоденствия », после прекращения деятельности которого Лунин стал членом «Северного тайного общества ».

Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Им резко Лунин предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.

На совещании членов союза в 1816 г. Лунин заявил, что не трудно устроить заговор и убить Александра I на Царскосельской дороге, по которой он обычно ездит без большой охраны. Для этого достаточно собрать группу решительных людей и одеть их в маски (чтобы спутники царя не узнали убийц).

В 1816 г. Лунин уехал за рубеж и год прожил в Париже , зарабатывая уроками и составлением прошений. В Париже он познакомился с А.Сен-Симоном . В 1817 году после смерти отца, став наследником большого состояния, вернулся в Россию. В 1822 году М. С. Лунин поступил на службу в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк . Он был назначен адъютантом Великого князя Константина Павловича , который был главнокомандующим войсками Варшавского военного округа.

После 1822 года Лунин отошёл от идей основателей движения, оставаясь приверженцем необходимости политических перемен в России, и прежде всего - освобождения крестьян. Он, в основном, отвергал способы, предлагаемые участниками тайных обществ, которые казались Лунину неприемлемыми.

Следственному комитету Лунин заявил: «Я поставил себе неизменным правилом никого не называть поимённо». Факт своего участия в тайном обществе не отрицал.

В 1826 году М. С. Лунин был осуждён в основном за план цареубийства 1816 года. Приговорён к пожизненной каторге. 10 июля 1826 года срок каторги сокращён до 20 лет, по манифесту от 22 августа 1826 г. - до 15 лет с последующим поселением в Сибири навечно. В 1832 году срок каторги был сокращён до 10 лет.

Его сестра Екатерина под давлением мужа оспорила завещание. Имение досталось ей, однако вскоре после этого её муж Фёдор Александрович Уваров пропал без вести. Многие думали, что он покончил с собой из-за того, что заставил жену оспорить завещание брата .

После заключения в крепости Свеаборг и Выборгской тюрьме направлен в Читинский острог (доставлен 11 апреля 1828 года). Переведён на Петровский завод в августе 1830 года. В 1836 году вышел на поселение в с. Урик .

Лунинские письма из Сибири

В 1837 году Лунин создаёт серию политических писем, адресованных сестре: он задался целью написать историю декабристского движения, предполагалось, что письма станут известны широкому кругу читателей. В начале 1838 года он пишет «Розыск исторический» (краткое обозрение прошлого Российского государства), в сентябре 1838 года «Взгляд на Русское Тайное Общество с 1816 по 1826 года» (очерк по истории тайных обществ), в ноябре 1839 года «Разбор Донесения, представленного императору Тайной комиссией 1826 г.» (содержит критическое исследование «Донесения» и взгляд автора на декабристское движение с обозначением его истинных целей). Лунин планировал написать «Разбор деятельности Верховного уголовного суда » для чего просил сестру прислать документы и материалы, касающиеся Восстания 14 декабря: публикации газет, рассказы очевидцев. Замысел не был осуществлён, так как Лунин не получил требуемые материалы.

Арест и заключение в Акатуе

В Иркутске сложился кружок распространителей сочинений Лунина: преподаватели местных училищ Журавлёв и Крюков, казачий офицер Черепанов, декабрист П. Ф. Громницкий . Чиновник особых поручений при иркутском губернаторе Руперте Успенский увидел список одного из произведений Лунина у Журавлёва, взял его якобы для прочтения, снял копию и переслал с донесением А. Х. Бенкендорфу . В ночь с 26 на 27 марта 1841 года Лунин был арестован, его бумаги изъяты. Сам Лунин сослан в Акатуйскую тюрьму .

Лунин нисколько не удивился своему новому аресту; он всегда ожидал, что его снова засадят в тюрьму, и всегда говорил, что он должен в тюрьме окончить свою жизнь, хоть, впрочем, он очень любил свободно скитаться с ружьём и проводил большую часть своей жизни на охоте. Однажды я был у него на святках, и он спросил меня, что по мнению моему последует ему за его письма к сестре? Я отвечал, что уже четыре месяца прошло, как он возобновил переписку, и если до сих пор и не было никаких последствий, то, вероятно, никаких и не будет и впредь. Это его рассердило; он стал доказывать, что этого быть не может и что непременно его запрут в тюрьму, что он должен в тюрьме окончить жизнь свою.

Декабристы, бывшие на поселении рядом с Иркутском узнали об аресте Лунина от Артамона Муравьёва . Перед отправкой в Акатуй Лунин был доставлен в Иркутск утром 27 марта и до 5 часов вечера содержался на квартире губернатора Копылова в отдельной комнате, которую охраняли жандармы. Л. Львов (чиновник, бывший в Урике с ревизией) сумел увидеться там с Луниным и был поражён спокойствием арестованного .

По воспоминаниям Львова, он сумел договориться с офицером, который сопровождал Лунина об остановке лошадей на некоторое время в лесу под Иркутском, чтобы друзья могли встретиться с ним. В 30 верстах, рядом с почтовой дорогой, арестованного ждали Мария и Сергей Волконские, Артамон Муравьёв , Якубович и Панов . Судя по рассказу Львова, там же Михаилу Сергеевичу были переданы 1000 рублей ассигнациями, которые Волконская зашила в шубу, предназначенную ему. Факт встречи подтверждается письмом Лунина Волконским от 30 января 1842 года. Факт передачи денег - результатами обыска Лунина в Урике (тогда у него было найдено всего 20 рублей ассигнациями) и в Акатуе (1000 рублей ассигнациями, по его словам, полученные «от родственников в разные времена» .

3 декабря 1845 года Лунин скончался в тюрьме. По официальной версии, причиной смерти был апоплексический удар . Современники, а позднее С. Б. Окунь и Н. Я. Эйдельман считали, что Лунин был убит.

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1814-1815, 1817-1822 - Рижский проспект , 76 (ул. Степана Разина, 6). Памятник истории Федерального значения;
• 1815-1816 - дом Дубецкой - Торговая улица, 14.

Примечания

1. , с. 10.
2. Лунин М. С. Письма из Сибири. - М., 1988. - С. 240. Воспитателем Лунина был Малерб, в то время известный преподаватель в Москве. Он был учителем друга Лунина Чичерина . По предположению Н. Я. Эйдельмана , в католичество Лунин и его брат Никита были обращены в детстве воспитателем-французом, аббатом Вовилье.
3. , с. 8, 10.

Тоже декабрист. У нас, к сожалению, очень мало знают об этом изумительном человеке. Он был сын богатого тамбовского-саратовского помещика, получил блестящее образование, свободно говорил на нескольких языках, был умница. Служил в кавалергардском полку. Это было время, когда молодечество, озорство и бретерство считалось среди офицеров самыми высокими достоинствами. Лунин первенствовал среди товарищей во всевозможных офицерских шалостях, часто совершенно мальчишеских.

Пугали обывателей медведями на цепи; на Черной речке -- месте летней стоянки кавалергардов -- карьером проносились на неоседланных лошадях сквозь дворцовые дворы и парки, где проезд был запрещен; рассевшись с музыкальными инструментами высоко на деревьях, давали неожиданные серенады красавицам; приученная собака, когда ей шепотом говорили «Бонапарт!», бросалась на указанного прохожего и срывала с него шапку.

Лунин выдавался исключительным бесстрашием. Опасности, игра жизнью были для него почти потребностью. Дуэлей у него было несчетное количество. Раз был такой случай. Лунин поссорился с товарищем А. Ф. Орловым, будущим шефом жандармов. Положено было стреляться до трех раз, с каждым выстрелом сближая расстояние. Первым выстрелил Орлов и сбил перо со шляпы Лунина. Лунин выстрелил в воздух. Орлов воскликнул: - Что же ты, смеешься надо мною?! Подошел ближе, долго целился. Лунин смотрел на направленное на него дуло и давал советы, как правильнее целиться. Орлов сбил у Лунина эполет. Лунин, посмеиваясь, опять выстрелил в воздух и предложил стрелять в третий раз, ручаясь за успех. Секундант Орлова, его брат Михаил, возмутился и крикнул брату: - Ведь ты стреляешь в безоружного! Алексей бросил пистолет, и противники обнялись.

Бешеной храбростью отличался Лунин и в боях. В битве под Аустерлицем он участвовал в знаменитой атаке кавалергардов, описанной Толстым в «Войне и мире». Участвовал в ряде сражений 1812 года. Когда полк стоял в бездействии, Лунин, в своем белом кавалергардском колете и каске, со штуцером в руках, замешивался в ряды пехоты и стрелял, как простой солдат. Это была отчаянная голова. Он написал главнокомандующему Барклаю-де-Толли письмо и предлагал послать его парламентером к Наполеону; он брался, подавая императору французов бумаги, всадить ему в бок кинжал. «Лунин точно сделал бы это, если бы его послали», -- пишет Н. Н. Муравьев-Карский.

Командующий гвардией, великий князь Константин Павлович, большой формалист-фронтовик, строго следил, чтобы офицеры во время похода ни в чем не отступали от формы. Однажды, во время кампании 1813 г., командир кавалергардского полка по нездоровью ехал в теплой шапке. Увидел это Константин, подскакал к нему, сорвал и бросил на землю шапку, жестоко распек и уехал. Офицеры возмутились и все, начиная с полкового командира, подали в отставку. Константин был вспыльчив, но отходчив. На дневке он сделал смотр полку, сознался в своей неправоте, просил извинить за горячность и прибавил: - А если кто останется этим недоволен, то я готов дать личное удовлетворение. Все сочли себя удовлетворенными, Лунин же выступил вперед и громко сказал: - Слишком много чести, чтоб отказаться от такого вызова! Константин с улыбкой оглядел его и ответил: - Ну, брат, ты для этого слишком еще молод!

В 1815 г. Лунин, чем-то обиженный, вышел в отставку; примешались и личные дела: он был весь в долгах, а скупой отец отказывался их уплатить. Лунин уехал за границу, год прожил в Париже. Нуждался, жил уроками и адвокатурой. Там, по-видимому, вступил в какое-то французское тайное революционное общество. Познакомился с Сен-Симоном и произвел на него чарующее впечатление. Сен-Симон рассчитывал сделать Лунина адептом своего учения. В Париже же Лунин перешел в католичество и всю жизнь оставался глубоко верующим католиком.

В 1817 г. умер отец Лунина, Лунин стал наследником большого состояния и вернулся в Россию. В Петербурге он вступил в «Союз спасения», был одним из основателей «Союза благоденствия», по ликвидации его был членом и Северного тайного общества. Своей решительностью и энергией он приобрел большое влияние среди сочленов, а резкостью суждений и крайностью выводов постоянно толкал товарищей на путь борьбы. Он предлагал, между прочим, произвести на царскосельской дороге покушение на Александра I людьми в масках.

Впоследствии, ввиду необычайного бесстрашия Лунина, Пестель предполагал поставить его во главе «когорты обреченных», предназначенной для совершения террористических актов. Лунин был выше среднего роста, строен и мускулист, в пожатии маленькой и аристократической руки чувствовалась большая физическая сила; темно-русый красавец с черными, жуткими глазами; имел привычку закусывать нижнюю губу. Лицо было бледно, но, -- пишет современник, -- не от болезни, а от усиленной умственной деятельности, истощавшей его силы. Он действительно был очень умен, но нарочно казался ветреным, пустым, старался держаться, как все, чтобы скрыть шедшую в нем тайную душевную работу. Был очень остроумен. Ни при каких обстоятельствах не падал духом. У женщин пользовался большим успехом, непрочь был кутнуть. Пушкин был с ним знаком. К сожалению, мы почти ничего не знаем об их сношениях. Они встречались в Петербурге у братьев Тургеневых, у Карамзина, оба участвовали осенью 1818 г. в проводах Батюшкова за границу. Н. М. Смирнов сообщает, что они были друзьями. В сожженной главе «Онегина» Пушкин, описывая Северное тайное общество, рассказывает:

«Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.»

В 1835 г., встретившись с племянником Лунина, Пушкин отозвался об отбывавшем в то время каторгу Лунине как о «человеке поистине замечательном».

В 1822 г. Лунин опять поступил на военную службу в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, стоявший в Варшаве, и был назначен адъютантом к великому князю Константину Павловичу, главнокомандующему варшавским военным округом. Константин очень его полюбил. В показаниях своих следственной комиссии Лунин рассказывает: «Моя сокровенная цель в определении снова на службу была отдалиться и прекратить мои с Тайным обществом сношения. Причины к тому были: непостоянный и безуспешный ход занятий общества, изменения в предположенной цели и в средствах к достижению оной, бесполезное разумножение членов общества, ложное истолкование моих собственных мнений, и наконец: я не имел того влияния на общество, которое хотел иметь и которое, я надеюсь, было бы не бесполезно для общей пользы».

Разразилось 14 декабря. Начались аресты. Некоторые из арестованных в показаниях своих называли Лунина. В Варшаву пришел приказ арестовать его. Вел. кн. Константин предупредил об этом Лунина, дал ему возможность уничтожить компрометирующие бумаги, и предложил устроить ему выезд за границу. Лунин ответил: - Я разделяю их убеждения, разделю и наказание. Константин засыпал брата-императора письмами, где давал Лунину самую лестную характеристику и всячески старался его оправдать. Но когда Лунин на присланные из Петербурга вопросные пункты категорически отказался назвать сообщников, Константину пришлось его арестовать и с фельдъегерем отправить в Петербург. Лунина по прибытии поместили в здании главного штаба.

Очевидец вспоминает: «К нему приходил дежурный генерал, и они разговаривая громко по-французски, смеялись, а, оставшись один, Лунин ходил по комнате и посвистывал, как будто арест его был за какую-нибудь служебную провинность». Лунина перевели в Петропавловскую крепость. На допросах он держался великолепно. Коротенькое следственное дело его светится ярким и чистым светом среди других следственных дел, полных трусости, предательства и самых униженных покаяний.

- «Кем вы были приняты в число членов Тайного общества?»
- «Я никем не был принят, но сам присоединился к оному».
- «Кем основано общество, кто были председателями и членами Коренной думы?»
- «Я постановил себе неизменным правилом никого не называть поименно, ибо это против моей совести».
- «Кого вы приняли в члены?»
- «Никого».
- «Откуда заимствовали вы свободный образ мыслей, кто способствовал укоренению их в вас?»
- «Свободный образ мыслей образовался во мне с тех пор, как я начал мыслить; к укоренению же оного способствовал естественный рассудок».
И в заключение: «Не поставляю себе в оправдание прекращение моих сношений с Тайным обществом, ибо при других обстоятельствах продолжал бы, вероятно, действовать в духе оного»

Обвинить Лунина оказалось возможным только в разговорах о цареубийстве: решительно никаких действий вменить ему в вину не удалось. Но Николай почувствовал в Лунине ту несокрушимую нравственную силу, которой он боялся больше всего. И Лунин был осужден по второму разряду: приговорен к смертной казни с заменой ее двадцатилетней каторгой, а потом к поселению «на вечно». При объявлении приговора Лунин громко сказал:
- Хороша вечность! Мне скоро уже пойдет пятый десяток. Он был заключен в одну из финляндских крепостей.

Условия были ужасные: питание отвратительное, каземат такой сырой, что со сводов все время капало. Лунин заболел цынгой, ревматизмом. По обязанностям службы его посетил финляндский генерал-губернатор Закревский и задал официальный вопрос:
- Не желаете ли заявить каких-либо претензий? Лунин насмешливо ответил:
- Я вполне доволен всем, мне недостает только зонтика.

Весной 1828 г. Лунин был отправлен в Нерчинские рудники. От цынги у него выпали почти все зубы, он острил: - У меня остался против правительства только один зуб. Когда осужденных отправляли из Читы в Петровский завод, Лунину, по причине болезней и прежних ран, боевых и дуэльных, было разрешено ехать в повозке. На одной из остановок местные буряты окружили повозку и стали расспрашивать Лунина, за что он сослан. Лунин ответил: - Знаете вы вашего тайшу (главный начальник бурят)? - Знаем. - А знаете ли вы, что есть тайшу, который главнее вашего тайшу и может ему сделать угей (конец)? - Знаем. - Ну, так вот: я хотел сделать угей его власти, за это и сослан. По всей толпе бурят раздалось: - О! о! о! И с низкими поклонами, медленно пятясь назад, они удалились.

По отбытии каторги, сокращенной до десяти лет, Лунин был поселен в селе Урике, в восемнадцати верстах от Иркутска, на берегу Ангары. Там же жили и другие декабристы: кн. С. Г. Волконский с женой Марией Николаевной, Никита Муравьев, в соседних селах жили Трубецкой, Поджио, Юшневский и др. Лунин пользовался среди декабристов огромным уважением. Он выдавался едким умом и удивительно веселым характером. Никогда не унывал и жил, как будто шутя. Местные крестьяне тоже очень его уважали, обращались к нему за разбирательством своих ссор, врачебной помощью. Лунин любил детей, возился с ними, учил грамоте, и они целыми днями играли на его дворе. Как мы уже говорили, он был глубоко верующий католик; никогда не пропускал в известное время читать свой молитвенник, каждую неделю к нему приезжал из Иркутска капеллан исполнять церковную службу. Лунин говорил декабристу Свистунову: - Настоящее житейское поприще наше началось со вступлением нашим в Сибирь, где мы призваны словом и примером служить делу, которому посвятили себя.

Лунин словом и делом приступил к этому служению. Он стал систематически писать письма в Петербург своему другу-сестре Е. С. Уваровой. Письма шли через Третье отделение, но это нисколько не сдерживало Лунина. Как будто он писал для самого свободного, нелегального революционного журнала. Письма носили характер блестящих публицистических статей на самые острые и злободневные политические темы. Он писал о кодификации русских законов, об образовании министерства государственных имуществ, о лозунге, провозглашенном министерством народного просвещения: «православие, самодержавие, народность» . По поводу этого лозунга Лунин писал: «Вера (православие) не дает предпочтения ни самодержавию, ни иному образу правления. Она одинаково допускает все формы и очищает их, проникая своим духом. Перейдем к самодержавию. Не доказано, почему эта политическая форма более свойственна русским, чем другое политическое устройство. Народы, которые нам предшествовали, начали также с самодержавия и кончили тем, что заменили его конституционным правлением. Принцип народности требует пояснения. Она изменялась сообразно различным эпохам нашей истории. Баснословные времена, монгольское иго, период царей, эпоха императоров образуют столько же различных народностей. Которой же из них дадут ход? Если последней, то она скорее чужая, чем наша» .

И все в таком тоне. «Народ мыслит, несмотря на свое глубокое молчание. Доказательством, что он мыслит, служат миллионы, тратимые с целью подслушать мнения, которых ему не дают выразить». «Меня называют в официальных бумагах: государственный преступник, находящийся на поселении. В Англии сказали бы: Лунин -- член оппозиции» .

И такие письма Лунин посылал через Третье отделение! Он, как сам выражался, дразнил медведя в его берлоге. Казалось бы, чистейшее безумие. Но вышло обратное: Лунин сделал само Третье отделение пособником в распространении своих писем. Письма, как совершенно частные, передавались по назначению, а там интересующиеся списывали их и широко распространяли. Перед отправкой писем Лунин давал их читать товарищам, те тоже их списывали и распространяли. Списывали даже почтмейстеры, вскрывавшие письма на почте. Через несколько лет, в предисловии к собранию своих запрещенных писем, Лунин с удовлетворением писал: «Предприятие мое не бесполезно в эпоху, когда стихии рациональной оппозиции не существует, когда печатание, немое для истины, служит только выражением механической лести... В ссылке я опять начал действия наступательные. Многие из писем моих, переданных через императорскую канцелярию, уже читаются» .

Третье отделение, читая письма Лунина, нашло, что «государственный преступник Лунин часто дозволяет себе входить в рассуждение о предметах, до него не касающихся, и вместо раскаяния обнаруживает закоренелость в превратных его мыслях». Бенкендорф предложил генерал-губернатору Восточной Сибири запретить Лунину на год всякую переписку. Генерал-губернатор вызвал Лунина, вручил ему бумагу Бенкендорфа и предложил дать подписку с обязательством выполнить требование. Лунин поглядел на бумагу. - Что-то много написано. Не стоит читать... А! Мне запрещается писать? Не буду. Пером перечеркнул накрест весь лист и на обороте внизу написал «государственный преступник Лунин дает слово целый год не писать». И целый год не писал. Жизнь в глуши, болезни, тяжесть неравной борьбы с ненавистным правительством -- ничто не способно было затушить в Лунине тихую душевную ясность. «Душевный мир, -- писал он, -- которого никто не может отнять, последовал за мною на эшафот, в темницу и ссылку. Я не жалею ни об одной из своих потерь. Мои часы проходят в тишине кабинета или в созерцании красот сибирских лесов. Удивительная постепенность счастья. Чем ближе я к цели своего плавания, тем попутнее становятся ветры. Нечего тревожиться, если новые тучи собираются на горизонте. Эта буря пройдет, как другие, и только ускорит мой вход в гавань» .

Одного лишь ему не хватало для полноты жизни: опасностей. «Я так часто встречал смерть на охоте, в поединках, в сражениях, в борьбе политической, что опасность стала привычкой, необходимостью для развития моих способностей. Здесь нет опасностей. В челноке переплываю Ангару; но волны ее спокойны. В лесах встречаю разбойников; они просят подаяния».

Прошел обусловленный год, и Лунин опять взялся за перо. И опять пошли в Третье отделение его письма, еще более резкие, чем прежде. Он писал о крепостном праве, о польском вопросе, о подавлении всякого свободного мнения. «Из вздохов, заключенных под соломенными кровлями, рождаются бури, низвергающие дворцы»... «В наше время почти нельзя сказать здравствуй, без того, чтоб это слово не заключало в себе политического смысла»… «Если ожидать истину из правительствующего сената, то много утечет воды, пока это случится» и т п.

Лунин написал еще разбор донесения следственной комиссии по делу декабристов, где подверг донесение самой резкой критике. Статья получила распространение в списках, об этом было донесено в Петербург. Император приказал произвести у Лунина строжайший обыск и отправить его за Байкал, подвергнув строжайшему заключению, так, чтобы он не мог ни с кем иметь сношений ни личных, ни письменных. Жандармы нагрянули к Лунину с обыском. Увидев над его постелью ружье, жандармский офицер смутился. Лунин усмехнулся и сказал:
- Не бойтесь. Таких людей, как вы, бьют, а не убивают. Когда Лунина увозили, вся деревня сбежалась его провожать. Прощались, плакали, бежали за его телегой, кричали:
- Помилуй тебя Бог, Михаил Сергеевич! Бог даст, вернешься! Будем оберегать твой дом, за тебя молиться будем!

27 марта 1841 г. Лунин был доставлен в Иркутск и подвергнут допросу. Он отвечал скупо; из лиц, которым дал свою статью, назвал только двоих умерших, заявил, что писал статью, по его убеждению, в соответствии с истиной. Но арест, видимо, потряс его глубоко; на допросе говорил он отрывочно, без связи и последовательности, забывал, что только что сказал. В тот же день Лунин с запечатанным конвертом был отправлен за Байкал. В Нерчинске в первый раз за всю жизнь дрогнул душой этот несгибаемый, бесстрашный человек. Должно быть, слишком большой жутью охватило его ожидание предстоящей кары. В новом своем показании он опять никого не выдал, но закончил показание так: «Я сознаю себя виновным; и готовясь принять с благодарностью все кары мне определенные, полагаю единственную здесь надежду мою на прозорливую справедливость и великодушие государя-императора» .

Его увезли к самым границам Китая, в Акатуй, местность с убийственным климатом и заключили в ужаснейшую тюрьму, где содержались уголовные преступники-рецидивисты. Крышка гроба крепко захлопнулась за Луниным. С тех пор никто из близких не видел его. Но через посещавшего его ксендза и через некоторых привязавшихся к нему часовых Лунину изредка удавалось давать о себе вести на волю. Он писал М. Н. Волконской и ее мужу:
«Мои предыдущие тюрьмы были будуарами по сравнению с тем казематом, который я занимаю. Он так сыр, что книги и платье покрываются плесенью, моя пища так умеренна, что не остается даже чем накормить кошку.
Я погружен во мрак, лишен воздуха, пространства и пищи, окружен разбойниками, убийцами и фальшивомонетчиками. Мое единственное развлечение заключается в присутствии при наказании кнутом во дворе тюрьмы.
Перед лицом этого драматического действия, рассчитанного на то, чтобы сократить мои дни, здоровье мое находится в поразительном состоянии, и силы мои далеко не убывают, но, наоборот, кажется, увеличиваются. Все это меня совершенно убедило в том, что можно быть счастливым во всех жизненных положениях, и что в этом мире несчастны только дураки и глупцы. Если только не вздумают меня повесить или расстрелять, я способен прожить сто лет.
Но мне нужны лекарства для бедных моих товарищей по заключению.
Пришлите средства от лихорадки, от простуды и от ран, причиняемых кнутом и шпицрутенами» .

Трудно решить, правда ли было то, что писал Лунин о своем здоровье и настроении, или он только не хотел ныть и возбуждать к себе жалость.

В начале 1846 г. новый шеф жандармов, граф А. Ф. Орлов, бывший товарищ Лунина по кавалергардскому полку, доложил императору Николаю, что «содержавшийся в Акатуевском тюремном замке государственный преступник Лунин 3 декабря 1845 г. скоропостижно скончался» .

Лунин был создан из материала, из которого формируются подлинные революционные борцы. Тем интереснее отметить, как искривляется сознание даже таких людей под влиянием их классово-привилегированного происхождения. До осуждения Лунин был богатым человеком, владел не одной сотней душ крестьян. Членам своим Тайное общество рекомендовало освобождать принадлежащих им крестьян. Лунин своих крестьян не освободил, но составил в 1819 г. духовное завещание на имя двоюродного брата Н. А. Лунина, где поручал ему в течение пяти лет после смерти завещателя провести освобождение всех крепостных. Условия освобождения были самые суровые: «Уничтожить право крепостное над крестьянами и дворовыми людьми, не касаясь земель, лесов, строений и имуществ вообще». Мало и этого: на освобожденных налагалась «обязанность в отношении доставления наследнику доходов», определение этих обязанностей предоставлялось наследнику. Все же земли должны были быть превращены в майорат, передаваемый из рода в род в нераздробленном виде одному из сыновей владельца. Когда после осуждения Лунина возник вопрос об утверждении завещания, пункт о закабалении помещику освобожденных крестьян вызвал возражение даже со стороны министра юстиции. «Невозможно, -- писал он, -- дозволить уничтожение крепостного права с оставлением крестьян на землях помещика и со всегдашней обязанностью доставлять оному доходы».