Кто автор рисунка звездная ночь. Картина Звездная ночь. Винсент Ван Гог. Художник считал свою картину крайне неудачной

Ван Гог. «Звёздная ночь». 1889. Холст, масло, 73,7×92,1 см. Музей современного искусства (Нью-Йорк).

Разговор о картине Винсента Ван Гога «Звездная ночь» уместно начать с вопроса о том, действительно ли перед нами ночь, как заявлено в названии картины? В этом легко усомниться, учитывая необыкновенную для ночного пейзажа яркость красок и динамику мазков. Когда звучит «звездная ночь», наше воображение рисует образ покоя и умиротворенности неба и земли, когда яркий свет звезд на небосклоне пронизывает тьму, но не рассеивает ее, не освещает все вокруг, как солнечный свет, а лишь мягко касается самой поверхности вещей, отчего создается впечатление таинственности, призрачности и погруженности пейзажа в свою глубину. Картина Ван Гога всем своим существом противоречит столь привычному для нас образу звездной ночи. В ней нет и следа ожидаемого спокойствия. Все сущее как будто захвачено единым вихрем и несется в каком-то непостижимом движении, переплетаясь друг с другом. Между вещами отсутствуют четкие границы, они перетекают друг в друга и растворяются в бурном потоке. Домики небольшого селения, расположенного в нижней части картины, казалось бы, обладают большей плотностью, чем небесные тела: у некоторых из них очерчены контуры. Однако они вовсе не настаивают на своей геометричности и устойчивости, словно еще один порыв ветра - и их не станет. А если поднять взгляд чуть выше, где располагаются холмы и деревья, то из поля зрения исчезнет и та незначительная плотность, которая угадывается в домиках. Над ними проносится белая полоса, похожая то ли на облако, то ли на продолжение горной гряды, во всяком случае, сложно однозначно отнести ее к небу или к земле. А выше начинается самый что ни на есть вихрь: громадный завиток в центре кружится и увлекает за собой все, что с ним соприкасается, кроме луны и звезд, которые не поддаются общему течению, но создают свое собственное. Складывается впечатление, будто ночной свет проистекает вовсе не от звезд, а напротив, своим кружением в пространстве он образует звезды, как своего рода очаги скопления этого света, не имеющего ни источника, ни объекта направленности. Чуть левее, подобно языку пламени, вздымается вверх кипарис. Благодаря своему расположению непосредственно на переднем плане, он неминуемо привлекает к себе уставший от нескончаемого кружения взгляд. Но ритм колебания кипариса-пламени оказывается родственным ритму всего остального, и, повинуясь ему, приходится вернуться обратно в пучину круговорота.

Кружащееся небо в середине картины может показаться эпицентром бушующего урагана или же спиралью Млечного Пути (есть и такие трактовки). Так или иначе, при взгляде на картину вряд ли удастся уйти от впечатления чего-то подобного космогонии, длящегося становления мира, разворачивания пространства из некоторой точечной стянутости. И поскольку процесс космогонии еще далек от завершения, становящееся пространство в очень большой степени хаотично. «Кипящее море хаоса» словно является скрытым принципом и влекущей силой становления «тонкой яблочной кожуры» неустойчивого порядка вещей, готового в любой момент сорваться обратно в бездну. Но, приближаясь к существу картины через обращение к понятиям в своей основе мифологическим, нужно иметь в виду, что внутри той культуры, для которой они являются неотъемлемым конститутивом и которой они более всего родственны, создание произведения, подобного картине Ван Гога, попросту невозможно. Скажем, античному греку, для которого, как мы знаем, наивысшей ценностью обладал космос, было бы непереносимым ужасом представить нечто похожее на «Звездную ночь». Такое представление было бы безжалостно изгнано на периферию сознания, как мимолетное помрачение, и воспринято недостойным воплощения в произведении искусства. Только космос, являющийся конечным результатом космогонии, был для древнего грека подлинным миром, только с ним он мог бы соотнестись как «Я». То же, что было в мире от хаоса - отдавало недовершенностью и ожидало космизирующих усилий человека или богов.

Существенная разница между древним греком и художником конца 19 века, которая позволила появиться на свет «Звездной ночи», заключается в том, что для последнего космос никогда не наступит. Не его могла бы пожелать душа этой эпохи. Поэтому изображенное на картине - не что иное, как вечное становление, не имеющее конца и разрешения. Вещи никогда не войдут в свое собственное неизменное существо, между верхом и низом, профанным и сакральным невозможно установление надлежащей дистанции, в конечном счете, дню так и не отделиться от ночи. Обратим внимание на одну определяющую деталь: практически на всех картинах Ван Гога отсутствует даль, которая традиционно отвечает за разведение и дистанцию между реальностями профанной и сакральной. Далью на картинах чаще всего предстает линия горизонта или небесная высь. Между тем, мы видим, как небо на картине близко нависает над землей, словно состоит из одного с ней материала. Безусловно, оно гораздо менее плотное, чем земная поверхность, но сущностно друг от друга они ничем не отличаются. Небо - та же земля. И здесь не может быть никакого сходства с образом небесной тверди, поскольку она обязательно предполагает наличие дистанции по отношению к земле. Скорее имеет место какое-то единое пространство, содержащее в себе совокупность разрозненных частиц света и лишенных своей онтологической укорененности и глубины «призраков» вещей.

Ван Гог. «Дорога с кипарисом и звездой». 1890. Холст, масло, 92×73 см. Музей Крёллер-Мюллер (Оттерло, Нидерланды).

Слияние дня и ночи более отчетливо у Ван Гога можно увидеть на картине «Пейзаж с дорогой и кипарисом». При первом взгляде на нее представляется очевидным, что перед нами день. Более того - жаркий полуденный зной. Однако полной своей противоположностью он оборачивается, если сосредоточить внимание на двух светилах в верхней части картины: оцепенение полдня вдруг неожиданно совпадает с глубокой ночью. Если спроецировать замеченное нами в этой картине на «Звездную ночь», то откроется еще один дополнительный смысл. Исходя из того, что ночь и день у Ван Гога суть одно, можно заключить, что изображенная ночь на самом деле одновременно является еще и днем. Но было бы ошибкой предполагать, что оба эти понятия по отношению друг к другу равноценны. В картине «Пейзаж с дорогой и кипарисом» мы видим полдень, заключающий в себе полночь, вернее, переход к полночи. В «Звездной ночи» же - ночь, отсылающую к реальности дня, которая ей, строго говоря, не предшествует, но между ними не временные отношения, день и ночь указывают друг на друга и переходят каждый в свою противоположность. При этом ночь на картине есть как будто прафеномен дня, его глубина, увиденная художником. Тогда ясность и отчетливость дня - не более чем мнимость и иллюзорность, и через эту тонкую пелену то и дело готов прорваться свирепый ураган хаоса. Но причастность прафеномена хаосу означает, что он непрестанно себя отменяет, существует в модусе непрерывного самоотрицания. Поскольку же бытие эйдоса и прафеномена в таком модусе невозможно, думаю, будет уместно назвать изображенное на картине «изнанкой» мира. И если изнанка мира такова, то неизбывно связанная с ней «лицевая» часть зависает над пропастью гудящей пустоты и распада.

Журнал «Начало» №21, 2010 г.

Мария Ревякина, искусствовед:

Картина делится на две горизонтальные плоскости: неба (верхняя часть) и земли (городской пейзаж внизу), которые пронизывает вертикаль кипарисов. Взмывающие в небо, подобно языкам пламени, кипарисы своими очертаниями напоминают собор, выполненный в стиле «пламенеющей готики».

Во многих странах кипарисы считаются культовыми деревьями, символизируют жизнь души после смерти, вечность, бренность бытия и помогают усопшим найти кратчайший путь на небо. Здесь эти деревья выступают на первый план, именно они – главные герои картины. Такое построение отражает основной смысл произведения: страждущая человеческая душа (возможно, душа самого художника) принадлежит как небу, так и земле.

Интересно, что жизнь на небе выглядит более привлекательной, чем жизнь на земле. Это ощущение создается благодаря яркому колориту и уникальной для Ван Гога технике письма: посредством длинных, густых мазков и ритмичного чередования цветовых пятен он создает ощущение динамики, вращения, спонтанности, чем подчеркивает непостижимость и всеобъемлющую силу Космоса.

Небу отдана большая часть холста, чтобы показать его превосходство и власть над миром людей

Небесные светила изображены сильно увеличенными, а спиралевидные вихри в небе стилизованы под образы галактики и Млечного Пути.

Эффект мерцания небесных светил создается за счет сочетания холодного белого цвета и различных оттенков желтого. Желтый цвет в христианской традиции ассоциировался с божественным светом, с просветлением, в то время как белый был символом перехода в иной мир.

Картина также изобилует небесными оттенками, от бледно-голубого до темно-синего. Синий цвет в христианстве связан с Богом, символизирует вечность, кротость и смирение перед Его волей. Небу отдана большая часть холста, чтобы показать его превосходство и власть над миром людей. Все это контрастирует с приглушенными тонами городского пейзажа, который выглядит скучным в своем покое и безмятежности.

«НЕ ПОЗВОЛИТЬ БЕЗУМИЮ СЕБЯ ПОГЛОТИТЬ»

Андрей Россохин, психоаналитик:

При первом взгляде на картину я замечаю космическую гармонию, величественный парад звезд. Но чем больше я всматриваюсь в эту бездну, тем отчетливее испытываю состояние ужаса и тревоги. Вихрь в центре картины как воронка утаскивает, затягивает меня вглубь космоса.

Ван Гог писал «Звездную ночь» в больнице для душевнобольных, в моменты прояснения сознания. Творчество помогало ему приходить в себя, было для него спасением. Вот это очарование безумием и страх перед ним я вижу на картине: в любой момент оно может поглотить художника, завлечь в себя, как воронка. Или это водоворот? Если смотреть только на верхнюю часть картины, трудно понять, смотрим ли мы на небо или на волнующееся море, в котором это небо со звездами отражается.

Ассоциация с водоворотом не случайна: это одновременно и глубины космоса, и морские глубины, в которых художник тонет – теряет свою идентичность. Что, по сути, и означает безумие. Небо и вода превращаются в единое целое. Линия горизонта исчезает, сливается внутреннее и внешнее. И этот момент ожидания потери себя очень сильно передан Ван Гогом.

Центр картины занимает даже не один вихрь, а два: один больше, другой меньше. Лобовое столкновение неравных соперников, старшего и младшего. А может быть, братьев? За этим поединком можно увидеть дружеские, но конкурентные отношения с Полем Гогеном, которые закончились смертоносным столкновением (Ван Гог в какой-то момент бросился на него с бритвой, но в результате не убил его, а позже поранил себя, отрезав себе мочку уха).

А косвенно – отношения Винсента с братом Тео, слишком тесные на бумаге (они вели интенсивную переписку), в которых, очевидно, было что-то запретное. Ключом к этим отношениям могут служить 11 звезд, изображенных на картине. Они отсылают к истории из Ветхого завета, в которой Иосиф говорит брату: «Я видел сон, в котором меня встречали солнце, луна, 11 звезд, и все мне поклонялись».

На картине есть все, кроме солнца. Кто был для Ван Гога солнцем? Брат, отец? Мы не знаем, но, возможно, Ван Гог, который сильно зависел от младшего брата, хотел от него обратного – подчинения и поклонения.

Фактически мы видим в картине три «Я» Ван Гога. Первое – всемогущее «Я», которое желает раствориться во Вселенной, быть, подобно Иосифу, объектом всеобщего поклонения. Второе «Я» – маленького обычного человека, избавленного от страстей и безумия. Он не видит буйства, которое творится на небе, а мирно спит в маленькой деревне, под защитой церкви.

Кипарис, возможно, – бессознательный символ того, к чему хотел бы стремиться Ван Гог

Но, увы, мир простых смертных ему недоступен. Когда Ван Гог отрезал мочку уха, горожане написали заявление мэру Арля с просьбой изолировать художника от остальных жителей. И Ван Гога отправили в больницу для душевнобольных. Вероятно, художник воспринимал это изгнание как наказание за вину, которую чувствовал, – за безумие, за свои разрушительные намерения, запретные чувства к брату и к Гогену.

И потому его третье, основное «Я» – это изгой-кипарис, который отдален от деревни, вынесен за пределы человеческого мира. Ветви кипариса, как языки пламени, устремлены вверх. Он – единственный свидетель зрелища, которое разворачивается в небе.

Это образ художника, который не спит, который открыт бездне страстей и творческой фантазии. Он не защищен от них церковью и домом. Но он укоренен в реальности, в земле, благодаря мощным корням.

Вот этот кипарис, возможно, – бессознательный символ того, к чему хотел бы стремиться Ван Гог. Ощущать связь с космосом, с бездной, которая питает его творчество, но при этом не терять связи и с землей, со своей идентичностью.

В реальности таких корней у Ван Гога не было. Зачарованный своим безумием, он теряет опору под ногами и оказывается поглощен этим водоворотом.

Эта знаменитая картина Ван Гога демонстрирует огромную мощь художника и его неповторимую индивидуальную манеру письма, его особое видение окружающего мира. Картина была написана в лечебнице Сен-Реми в июне 1889 года. К этому времени Ван Гог отошел от общепринятой христианской веры, однако писал: «Я по-прежнему страстно нуждаюсь, - позволю себе это слово, в религии. Потому я вышел ночью из дома и начал рисовать звёзды».

Изображение сцен в лунном свете имеет давние традиции в голландской живописи, однако до Ван Гога ни один художник не писал ночное небо с таким трепетом перед величием и непостижимостью Вселенной. Небо, звёзды и лунный серп движутся в едином экстатическом волнообразном ритме.

Несмотря на то, что картина передаёт переполняющие художника чувства, она написана не спонтанно, но тщательно скомпонована. Изображенные на ней деревья обрамляют звёздное небо и уравновешивают композицию.

Звёзды , нарочито увеличенные, огромные, окруженные ореолами мерцающего света, создающими ощущение вращения в бездонных глубинах Вселенной.

Кипарисы в левой части картины тянутся к небу подобно языкам пламени. Однако тёмный цвет придаёт им вес, приземляет их, благодаря чему ощущение движения небесных тел не перегружает картину в целом.

Описание картины Ван Гога «Звездная ночь»

Получивший в 1875 году назначение в Париж дилер художественной галереи Винсент Ван Гог даже не догадывался, что этот город изменит его жизнь. Молодого человека привлекали выставки Лувра и Люксембургского музея, он начал обучаться живописи сам. Правда, слегка увлекшись религией, которая стала отдушиной после несчастной лондонской любви.

Через несколько лет он оказывается в бельгийском поселке, но уже не как дилер, а как проповедник. Он видит, что религия не заинтересована в облегчении человеческих страданий и решающий выбор в своей жизни – искусство.

Стоит заметить, что понять мотивы и мировоззрение Ван Гога достаточно сложно, несмотря на простоту его картин. Биографы постоянно акцентируют на его голландском происхождении, таком же, как у Рембрандта, забывая о том, что в семье художника случались психические заболевания. Он резал себе уши и пил абсент, пытаясь найти связь между человеком и внешним миром, писал подсолнухи, автопортреты и «Звездную ночь».

Что интересно, известная картина, которая сейчас находится в Нью-Йоркском Музее современных искусств – не первая попытка Ван Гога написать небо ночью. Будучи в Арле, он создал «Звездную ночь над Роной», но она была совсем не такой, как хотел автор. А желал художник сказочности, ирреальности и удивительного мира. В письмах своему брату он называет стремление написать звезды и ночное небо нехваткой религии, рассказывает о том, что замысел полотна родился у него давно: кипарисы, звезды на небе и, может быть, поле спелой пшеницы.

Итак, картина, являющаяся плодом воображения художника, была написана в Сен-Реми. «Звездную ночь» и сегодня считают самым фантасмагоричным и загадочным полотном художником – настолько ощущается невыдуманность сюжета и его внеземной характер. Такие рисунки обычно делают дети, изображая космический корабль или ракету, а тут – художник, которому так важна сущность окружающего мира.

То, что картина была написана в психиатрической лечебнице, ни для кого не секрет. Ван Гога в то время мучали приступы безумия, которые были непредсказуемыми и спонтанными. Так что «Звездная ночь» стала для него своеобразной терапией, помогающей справиться с болезнью. Отсюда и ее эмоциональность, колористика и уникальность – в больничном заточении всегда ощущается нехватка ярких красок, ощущений и переживаний. Может быть, поэтому «Звездная ночь» и стала одним из must have в мире искусства – ее обсуждают критики не одного поколения, она привлекает к себе посетителей музея, ее дублируют, вышивают на подушках…

Трактовок у картины бесчисленное количество, начиная с числа изображенных звезд. Их одиннадцать, по яркости и насыщенности они напоминают Вифлеемскую звезду. Но вот незадача: в 1889 году Ван Гог уже не увлекался теологией и не испытывал нужды в религии, но сказание о рождении Иисуса сильно повлияло на его мировоззрение. Именно такая ночь, и такое таинственное сияние звезд знаменовали Рождество. Еще один момент библейской трактовки картины связан с Книгой Бытия, а именно с цитатой из нее: «…мне снова снился сон… В нем были солнце и луна, и одиннадцать звезд, и все кланялись мне».

Помимо мнений исследователей о влиянии религии на творчество Ван Гога существуют дотошные географы, которые до сих пор не выяснили, что же за населенный пункт написал художник. Не улыбается удача и астрономам: они не могут понять, какие созвездия изображены на полотне. Да и синоптики тоже в недоумении: как может быть небо закручено вихрями, если ночью оно окутано безмятежностью и холодным безразличием.

И лишь единственный намек на разгадку дал сам художник, написав в 1888 году: «Глядя на звезды, я всегда начинаю мечтать. Я спрашиваю себя: почему яркие точки на небосклоне должны быть менее доступны нам, чем черные точки на карте Франции?». Вот и решают до сих пор исследователи, какую часть страны высокой моды изобразил Ван Гог.

Что же такого изображено на этой картине, раз она мучает миллионы, заставляя искать разгадку? Поселок на фоне звездного неба, и все. А все ли? Синим спиралевидным небом занято все пространство, поселок лишь фон для небосвода. Величие неба несколько смягчают невероятно яркие желтые звезды, а таинственность «Звездной ночи» придают кипарисы, на которые заявляют права и небо, и земля.

Интересно, что панорама поселка имеет черты, характерные как для северных, так и для южных французских регионов. Ее называют обобщенным образом человеческих населенных пунктов. И, пока он спит, на небе происходит таинство: светила двигаются, создавая новые миры на грозном и таком привлекательном небе.

Месяц и звезды просто удивительны, они запоминаются надолго: окруженные огромными нимбами в виде сфер различных оттенков – золотого, голубого и таинственного белого. Небесные тела словно излучают космический свет, озаряющий сине-голубое спиралевидное небо. Интересно, что волнообразный ритм небосвода захватывает и серп луны, и ярчайшие звезды – все так, как в душе самого Ван Гога. Спонтанность «Звездной ночи» на самом деле показная. Картина продумана и скомпонированна очень тщательно: она кажется уравновешенной благодаря кипарисам и гармоничному подбору палитры.

Ее цветовая гамма не может не удивлять уникальным сочетанием насыщенного темно-синего (даже оттенка марокканской ночи), насыщенного и небесно-голубого, до черноты зеленого, коричнево-шоколадного и цвета морской волны. Тут несколько оттенков желтого, которым художник играет, как умеет, изображая следы звезд. У него есть цвет подсолнухов, масла, яичного желтка, бледно-желтый…. А сама композиция картины: деревья, серп луны, звезды и городок в горах наполнена по-настоящему космической энергией…

Звезды кажутся по-настоящему бездонными, полумесяц создает впечатление солнца, кипарисы больше похожи на языки пламени, а спиральные завитки словно намекают на последовательность Фибоначчи. Какое бы не было душевное состояние Ван Гога на тот момент, «Звездная ночь» не оставляет равнодушным ни одного человека, увидевшего хотя бы ее репродукцию.

Художники всего мира постоянно копируют произведение Ван Гога «Звездная ночь, Сен-Реми». Это одна из самых узнаваемых картин в мировом изобразительном искусстве, и разнообразные воспроизведения этого полотна украшают интерьеры множества домов. Обстоятельства создания «Звездной ночи», где и как она была написана, а также прежние несбывшиеся мечты художника, делают эту работу особенно значимой для творчества Ван Гога.

Винсент Ван Гог «Звездная ночь, Сен-Реми». 1889

Когда Ван Гог был чуть моложе, он собирался стать пастором и миссионером, хотел помогать бедным людям словом Божьим. Религиозное образование в чем-то помогло ему создать «Звездную ночь». В 1889 году, когда и было написано ночное небо со сверкающими в лунном свете звездами, художник находился во французской лечебнице Сен-Реми .

Сосчитайте звезды - их одиннадцать. Можно сказать, что на создание картины повлияло древнее сказание о Иосифе из Ветхого завета. «Вот, я видел еще сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне", - читаем мы в Книге Бытия.

Ван Гог писал: «я все равно страстно нуждаюсь в религии. Именно поэтому я вышел в ночное время из дому и стал рисовать ночное небо со звездами».
Эта известная картина мастера демонстрирует зрителю большую мощь художника, а также его индивидуальную и неповторимую манеру письма и его особенное видение всего окружающего мира. Полотно «Звездная ночь» является самым выдающимся произведением искусства середины 19 века.

Можно указать много причин, почему «Звездная ночь» так притягивает людей, и это не только насыщенность синего и желтого цветов. Многие детали на картине и, в первую очередь, звезды сознательно увеличены. Это словно воплощенное видение художника: он окружает каждую из звезд шаром, и мы наблюдаем их вращательное движение.
Подобно тому как звезды склоняются на своем пути вниз, к холмистому горизонту, так и Ван Гог будет склонен оставить привычный мир, перешагнув порог лечебницы. Окна зданий напоминают о домах, где он жил ребенком, а шпиль церкви, изображенной Ван Гогом в «Звездной ночи» напоминает о том, что когда-то он хотел посвятить свою жизнь религиозной деятельности.

Основными «столпами» композиции являются кажущиеся огромными кипарисы на холме (передний план), пульсирующие полумесяц и звезды «сияющего», ярко-желтого цвета. Город, лежащий в долине, может даже сначала остаться незамеченным, ведь основной упор делается упор на величие Вселенной.

Лунный серп, звезды движутся в едином волнообразном ритме. Деревья, изображенные на данной картине, значительно уравновешивают общую композицию.

Вихрь в небе напоминает о Млечном Пути, о галактиках, о космической гармонии, выражающейся в одновременно и экстатическом, и блаженно спокойном движении всех тел в темно-синем пространстве. На картине это одиннадцать невероятно огромных звезд и большой, но убывающий месяц, напоминающие о библейском сюжете о Христе и 12 апостолах.

Тщетно географы стараются определить, что за населенный пункт изображен внизу полотна, а астрономы пытаются найти созвездия на картине. Образ ночного неба списан из собственного сознания. Если обычно ночное небо безмятежно и холодно-безразлично, то у Ван Гога оно закручено вихрями, полно тайной жизни.

Тем самым художник намекает, что воображение всесильно создать более удивительную природу, чем та, которую мы видим в реальном мире.

"Звёздная ночь"

Когда на Землю мраком Ночь спадает -
Любовь на небе Звезды зажигает...

Быть может, кто-то их не замечает,
А, кто-то в телескоп их наблюдает -

Там ищет жизнь, науку изучает...
А кто-то просто смотрит - и Мечтает!

Порою, сказочной Мечта бывает,
Но, все равно, он верить продолжает...

Звезда его - Жива, она сияет,
На все его вопросы отвечает...

Там, среди тысяч звезд - Винсента есть Звезда!
Она не угасает никогда!

Она на всю Вселенную пылает -
Она собой планеты зажигает!

Чтоб, среди Ночи темной стало вдруг светлей -
Чтоб Солнцем свет Звезды сиял в Душе людей!

Сестра Винсента