Книга: Л.Н. Толстой «Четвероевангелие. Читать бесплатно книгу соединение и перевод четырех евангелий - толстой лев

ПЕРВОМАЙСКОЙ "ПАСХЕ" - 2016 ПОСВЯЩАЕТСЯ.

Речь пойдёт не об огромном "Соединении и переводе четырёх евангелий" Л.Н. Толстого, а о КРАТКОМ ИЗЛОЖЕНИИ этого труда.
Предлагаю ссылки на подготовленые мною файлы с ТЕКСТОМ данной книги, её АУДИОВЕРСИЮ, а также мои заметки о ней.

2.О СОЧИНЕНИИ Л.Н. ТОЛСТОГО
«КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ»
(Вступительная заметка)

Пройдя в зрелые годы путь от полубессознательного и конформистского исповедания уставной церковной веры: колдовского обрядоверия и мистического лжеучения т.н. "православия", через метания разочарований и богоискательства, к радостному открытию и исповеданию, начиная с 80-х гг. XIX столетия, открывшегося ему через чтение Евангелий истинного христианства – христианства Христа, а не попов и толковников, -- Лев Николаевич вдохновенно взялся за цикл религиозных работ, задачами которых являлись:

Исповедание и покаяние в прежней, церковно-"православной", антихристовой жизни -- жизни молодого развратника, игрока, убийцы людей по приказам военных вожаков, тщеславного и корыстолюбивого писателя, и т.д. ("Исповедь");

Подробный разбор кощунственного лжеучения "православной" самозванки, вавилонской и антихристовой блудницы, ходячей языческой иерархии, называющей сама себя христовой церковью ("Исследование догматического богословия");

Наконец, Сложнейший из этапов работы, ради осуществления которого Лев Николаевич взялся за изучение греческого и древнееврейского языков: самостоятельный СМЫСЛОВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЙ (можно бы сказать и: "вокресительный") перевод и краткое изложение канонических "Возвещений о благе" (как перевёл Толстой слово "евангелие") в их сущности, без примеси мифического, сказочного, вставного и с восстановлением смысла искажённого за многие века.

Несмотря на название самой большой из книг цикла: "Соединение и перевод четырёх евангелий" -- эта, не понятая и мерзко-подленько изруганная современниками (кроме кучки толстовцев) книга может быть смело оценена как труд человека -- негодящего, недостойного и по мирскому мнению, и по собственной скромной оценке своих сил, на плечи которого, по неисповедимости Божьих промыслов лёг подвиг Пророка, вернувшего миру искажённое и забытое учение Христа как учение спасения и жизни, -- отринутое уже лже-апостолом Павлом, автором новозаветных "посланий", и другими лукавыми слугами лукавого, дьявола: устроителями церкви его имени на фундаменте не его, а своего учения.

Слово Христово -- слово Божье, от Отца, от Бога, но богословие, обрядоверие и мистическое лжеучение церквей -- от дьявола, от зверя в человеке: от того зверского, животно-атавистического, которое, в дурном союзе с умишком, понуждает людей не только грешить, но и оправдывать свои грехи и подгибать даже Слово Бога, Божье учение о разумной человечьей жизни – под ту греховную жизнь, которую они ведут и которую стремятся оправдать, освятить извращённым ими Словом и – со спокойной совестью – продолжить. С этим дьяволом, отцом Лжи, в главной опаснейшем из его ипостасей -- информационной (в обличии внушаемого миллионам с детства церковного лжеучения "православия", враждебного христианству и Христу) -- и пришлось бороться пророку и евангелисту Льву...

Перевод и изложение Толстого – уникален тем, что показывает, как надо понимать Евангелие а для многих – в принципе открывает то, что Евангелие МОЖНО и понимать, и следовать в жизни ему, как учению спасения и жизни. На место наивно-бессильной "веры в Бога" через толкования толковников, с "Четвероевангелием" Толстого пришло – непосредственное общение с Богом и понимание его. Уже этим одним Лев стал для нашей эпохи, XX-го и XXI-го столетий, -- лучшим из Евангелистов... И, вероятно, останется им ещё долго: в своё время насилие цензуры добилось своего, не дав издать, презентовать российскому и иностранному читателю названные труды Л.Н. Толстого именно как логически связанный цикл, которым они, по замыслу и по сути своей, являются. И до сих пор они читаются немногими, и ещё меньшим числом, - даже из тех, кого считают очень хорошими читателями, - прочитаны и осмыслены именно как неразделимый своими смыслами и последовательностью цикл обращений Толстого-пророка и евангелиста к человечеству, христианское научение, актуальное для адекватного ответа на стоящие перед человечеством вызовы истории.

Роман Алтухов

3. ПРИЛОЖЕНИЕ.

КОММЕНТАРИЙ
из 24 тома Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ
(История писания и печатания)

В 1880-1881 гг. Толстой написал обширный труд, впоследствии получивший название «Соединение и перевод четырёх Евангелий». «Краткое изложение Евангелия» является переработанным извлечением из этого труда, появившимся на свет при следующих обстоятельствах.

В 1877-1881 гг. в Ясной Поляне жил в качестве учителя Сергея Львовича Толстого окончивший курс Петербургского университета В. И. Алексеев, близко сошедшийся с Л. Н. Толстым. Перед своим отъездом из Ясной Поляны в марте 1881 г. он попросил у Толстого разрешение переписать для себя его труд по исследованию и переводу Евангелия. Толстой охотно согласился, но Алексеев, видя, что до своего отъезда он не успеет переписать всю работу, решил переписать только изложение учения и переводы евангельских текстов, опустив все объяснения и доказательства правильности перевода.

По окончании работы Алексеева Толстой проредактировал сделанное им извлечение, названное «Краткое изложение Евангелия» (под таким названием оно упоминается в письме Толстого к В. И. Алексееву в ноябре 1881 г. и в письме к М. А. Энгельгардту в декабре 1882 г., т. 63, стр. 81 и 119). Для себя Толстой заказал другую копию, которая была им еще раз проредактирована.

Вскоре Толстой написал предисловие к «Краткому изложению Евангелия». В начале июля 1881 г. он уведомлял Н. Н. Страхова: «Дело моё вот в каком положении. Из большого сочинения, которое я после вас и кончил и ещё раз всё прошел, я сделал ещё из Евангелия извлечение без примечаний, но с коротким предисловием; и это-то извлечение, которое составит небольшую книгу, хочу напечатать за границей... Извлечение это мне кажется готовым, и я думаю напечатать его осенью» (т. 63, стр. 72).

Работа над предисловием продолжалась и позднее. Так, упоминание о статье Havet, помещенной в «Revue des deux mondes» 1863 г., могло быть сделано не ранее февраля - марта 1882 г., так как именно в эти месяцы Толстой, как писал он жене, читал этот журнал (т. 89, стр. 318, 321, 325).

Не позднее 1883 г. было написано «Заключение» к «Краткому изложению Евангелия», содержащее сделанный Толстым перевод «Первого соборного послания» Иоанна Богослова.

Как писал Толстой Страхову, работая над «Кратким изложением Евангелия», он имел в виду издание его в переводе за границей. На это прямо указывают первые строки предисловия: «Это краткое изложение Евангелия есть извлечение из большого сочинения, которое лежит в рукописи и не может быть напечатано в России». Друг Толстого (как называл его Толстой в письмах) Л. Д. Урусов должен был ехать за границу; может быть, ему и принадлежала мысль о напечатании высоко ценимого им произведения хотя бы в переводах на другие языки.

И действительно, приехав в Париж в марте 1883 г., 7 апреля Урусов уже писал Толстому, что он передал его предисловие к «Краткому изложению Евангелия» издательнице журнала «La nouvelle revue» J. Adan. В этом журнале и появилось «Предисловие», переведённое Урусовым, под данным ему редакцией названием: «Pages in;dites de L;on Tolsto;» («Неизданные страницы Льва Толстого») («La nouvelle revue» 1883, juillet, т. XXIII, 243-256). Переводу было предпослано предисловие издательницы Juliette Lamber (Adan), в котором она писала: «Лев Толстой в ортодоксальной стране охвачен смелостью Лютера, Ивана Гуса и Кальвина».

Толстой остался недоволен публикацией, находя, что статья его появилась «в исковерканном виде».

К предисловию Толстой вернулся ещё раз в 1904 г. по просьбе В. Г. Черткова, обратившегося к нему по поводу предпринятого им издания «Краткого изложения Евангелия». Чертков прислал Толстому две версии предисловия к «Краткому изложению Евангелия», одну из которых он считал последней и в которой предлагал сделать некоторые исправления. Просмотрев обе версии, Толстой 19 января 1904 г. ответил Черткову: «Тороплюсь поскорее отослать корректуры. Я всё понял и в конце изменил иначе. Надеюсь, что вы одобрите. Вероятно, это последняя версия» (т. 88). В действительности редакция, посланная Толстому Чертковым, не была последней, а лишь предпоследней редакцией предисловия к «Краткому изложению Евангелия»; Толстой не имел у себя перед глазами последней редакции. В посланной Толстому копии им было сделано несколько несущественных исправлений.

_____________________________

Россия до Толстого не имела своего духовного учителя, подобного Будде, Конфуцию, Лао-Цзы, Сократу, Иисусу. Эту роль со времени князя Владимира, перенесшего на русскую почву переписанные при императоре Константине евангельские тексты, выполняла союзничающая с государством православная церковь со своим церковным толкованием учения Христа, допускающим рабство людей, смертные казни, «христолюбивое воинство» - благословляющая убиение людей друг другом во имя «защиты отечества» и прочие дикости. Неудивительно, что Heпpuмиpuмыми врагами и гонителями Толстого, возрождающего христианское учение в его чистоте, были и остаются церковь (с ложной верой в то, что вера в церковь - это и есть вера в Бога), и государство (сложной верой в то, что, соединенные в общую семью - «общество», люди могут быть братьями, не будучи"сынами Бога”). Усилиями церкви и государства величайший духовный учитель, несущий истину не только своему времени и своему народу, но и другим временам и другим народам, исключен из сознательной жизни человечества.

В последующие за октябрьским переворотом годы духовные писания Толстого, нужные как воздух духовно нищему обществу, были заключены в темницу - так называемую "стальную комнату” в Щукинском доме (ныне здание Академии художеств на Кропоткинской улице). Доступ к ним был разрешен немногим. Остальным: «Только через мой труп», - заявила, как известно, просвещающая массы соратница вождя отступившего от истинной веры народа.

Как прежде, так и теперь, печатаются и восхваляются художественные шедевры «великого писателя земли русской» (Толстой шутил: «Почему не воды?»). То же, что Толстой совершил как главное деяние своей жизни - возрождение религиозной мысли Христа, - отвергается и осмеивается. Главарь атеизма называет философию Толстого «утонченной поповщиной». Бывший марксист Бердяев, впавший в православие, винит учителя непротивления злу насилием, убеждавшего приходивших к немурабочих не совершать революции: «Хуже будет. Придет к власти какой-нибудь адвокатишка” (предугадал Ульянова-Ленина), - в том, что он “оказался источником всей философии русской революции», и что «нео6ходимо освободиться от Толстого, как от нравственного учителя».

Полностью Толстого стали печатать лишь после смерти главного идеолога насилия и лишь благодаря упорству людей, признающих величие религиозной мысли Толстого и таких его единомышленников, как Владимир Григорьевич Чертков и Николай Николаевич Гусев. Несмотря на принятое в 1924 г. Совнаркомом решение об издании всех без исключения сочинений Толстого, в том числе религиозно-философских трактатов, дневников и писем, издание это затянулось на десятки лет и закончилось лишь в конце пятидесятых годов. Так, главнейшие труды Толстого увидели свет не только спустя много лет после их создания, но и по сей день остаются недоступными оттого, что тираж многих из них не превышает пяти тысяч экземпляров. Кроме того, оказавшись в фондах библиотек, они сознательно списывались и уничтожались. Благодаря замалчиванию и преднамеренному сокрытию, Толстой - мыслитель, мудрец, учитель жизни остается почти неизвестным России и миру. «Толстовский листок» имеет целью вернуть жизни то, что намеренно скрывалось и скрывается.

"Толстовский листок” должен был бы открыться "Исповедью” - первым религиозно-философским творением Толстого, с которого художник Толстой прео6ражается в Толстого - религиозного мыслителя (истинная деятельность не может начаться без исповеди), но составитель взял на себя смелость выдвинуть вперед те писания Толстого, которые могли бы сразу войти в каждый дом и стать домашним чтением в каждой семье: «Краткое изложение Евангелия», "Учение Христа, изложенное для детей” , и особенно «Христианское учение» - то «возвещение о благе» (толстовский перевод слава «евангелие»), от которого поведет свое начало новое благое человечество.

Сейчас со всех сторон можно слышать о нео6ходимости «духовного возрождения России». Говорят: «Программа духовного возрождения необъятна». Но мало кто вспоминает Толстого. И вовсе не говорят о Толстом, как надо о нем говорить: как о великом духовном учителе России, как о последнем на сегодня, ближайшем" нам по времени великом духовном учителе человечества.

Еще предстоит понять, что никакого духовного возрождения России и человечества не будет, пока отторгнут от жизни и не осознан совершенный Толстым во благо людей труд уяснения и разъяснения вечных, не отмененных ни «прогрессом», ни «цивилизацией» божественных истин. Соединение людей в братскую семью человечества возможно лишь на пути того христианства, которое началось со спасения Учения Иисуса Христа, совершенного Львом Толстым.

К ИЗДАНИЮ «ТОЛСТОВСКИМ ЛИСТКОМ»

«СОЕДИНЕНИЯ И ПЕРЕВОДА ЧЕТЫРЕХ ЕВАНГЕЛИЙ» Л.Н. ТОЛСТОГО

Исследовательский труд Толстого «Соединение и перевод четырех Евангелий» печатается в сжатии, произведенном составителем «Толстовского листка».

Составителем исключены:

1) греческий текст Евангелия, приводимый Толстым впереди канонического (церковного) перевода и своего перевода Евангелия;

2) канонический (церковный) перевод, приводимый Толстым параллельно своему переводу;

3) большинство отступлений в виде упоминания или разбора Толстым точек зрения 6огословов и историков религий;

4) большинство филологических обоснований Толстым тех или иных слов и понятий в своем переводе.

Имена евангелистов, номера глав и стихов канонического текста поставлены составителем в скобки впереди соответствующего им перевода Толстого.

Примечания Толстого (объяснения перевода и содержания отдельных стихов) разделены между собой короткой чертой (некоторые примечания выпущены).

Сжатие, произведенное по тексту «Юбилейного издания полного собрания сочинений Л.Н. Толстого» (т.24), имеет целью выдвинуть вперед раскрытую Толстым истинную сущность христианского учения.

Работа Толстого - очистительная. Раскрывающая сознанию людей спасительный смысл учения Христа - как открытый пониманию путь жизни: обретение жизни в «духе Отца» исполнение «воли пославшего».

Раскрывая всю глубину евангельского текста, Толстой безжалостно отбрасывает наносный, вросший в него, не несущий религиозной мысли словесный сор, затемняющий живую ткань нравственных истин, мешающий сознанию вникнуть в них и внять им.

К этому труду расчищения Священного писания надо отнестись просто и честно: хочешь понимать то, ради чего явился в мир жизни Христос, как мыслитель и учитель жизни - понимать глубоко (давая осветиться своему сознанию, а следом за ним и своей жизни) - читаешь перевод Толстого. Хочешь не понимать, а читать так, как читается все - чтобы провести время, развлечься - читаешь переписчиков Евангелия времен Византии - всем известный перевод церкви.

Предпочитающий серьезное чтение - осознанное вбирание глубины мысли - неизбежно придет к неожиданному и радостному для себя открытию, что Толстой первый евангелист (не в очередности, а по значению) и единственныйпо донесению истинной сути Учения до сознания людей!

Известные нам имена четырех евангелистов, одних из тех многих людей, кто близко по времени стоял к жизни Христа, дошли до нас потому, что когда-то, согласно своему пониманию, изложили то, что знали о нем.

Позже, другие люди, согласно своему пониманию, заново описали рождение, жизнь и дела Христа, из чего составилось «константиновское», признанное каноническим, а проще - церковное Евангелие.

Как евангелист, Толстой, в новом, но не более благоприятном для этого времени, довел до сознания людей «возвещение о благе», сделанное Христом, согласно своему пониманию. И именно это, самое глубокое понимание жизни и учения Христа, позволяет сказать, что Евангелие Толстого лучшее - первое!

Евангелие Льва - прямое наставление на Путь, так оно ясно. Высвобождая тот полный силы рисунок, каким пришел в мир жизни Христос.

с Богом! За чтение!

ВСТУПЛЕНИЕ

Приведенный разумом без веры к отчаянию и отрицанию жизни, я, оглянувшись на живущее человечество, убедился, что это отчаяние не есть общий удел людей, но что люди жили и живут верою.

Отзывы о книге:

Книга очень крута! Более ясного чёткого понятного перевода Евангелие, не встречал. "Соединение и перевод четырех Евангелии" это та же самая книга. Возможно издательства разные. Книга западает в самое сердце, читал с большим удовольствием!

Алексей 0

Долго искал, а когда нашел то понял, что это не то. Сокращено! Буду искать дальше. По поводу качества издания, то оно достойное.

Пацан с Марса, 26, МАРС

Это переиздание труда Толстого, названного им "Соединение и перевод четырех евангелий", вышедшего в 1995 г. в "Толстовском листке" в значительном (до двух третей) сокращении. Полное издание издавалось несколько раз, история этого труда трагична. В советское время полностью труд Толстого издавался в 1957 г. тиражом 5000 экземпляров как 24-й том ПСС Толстого в 90 томах, и составлял более 1000 стр. в увесистом томе увеличенного формата. Что сокращено? Кроме древнегреческого текста и синодального перевода, сокращены были богословские и смысловые пояснения Толстого, а самое главное - обширные примечания Толстого, в которых он объяснял, почему он перевел так, а не иначе. В итоге получился жалкий обрубок, пригодный только для того, чтобы в общих чертах ознакомиться с тем, что увидел в евангелиях Толстой и какой смысл он придавал евангельским текстам. Иначе, как издевательством над текстом, я это назвать не могу. Я понимаю, что для "Толстовского листка", который издавался в журнальном формате, подобное сокращение диктовал сам формат. Но зачем издавать этот обрубок, когда мы имеем вполне достойное издание этого же труда 2006 г. "Эксмо", тоже под названием "Четвероевангелие", с минимальными и незначительными сокращениями (в основном сокращен только древнегреческий текст, который 99% читателей не нужен)? Почему бы не переиздать его, ведь эта книга уже стала редкостью (тираж был 3000 экз)? Ну и исправлю ляпы издательского резюме. 1. Толстой не учил древнееврейский язык для чтения евангелия, он учил древнегреческий, на котором оно и написано. 2. Это не одно из главных произведений Толстого, это, скорее, исследование, рабочие тетради, которые он делал прежде всего для себя и впоследствии довольно критически оценивал. Поставил бы единицу, но ставлю два только потому, что сам факт издания какого-либо из религиозных трудов Толстого в наше время, когда они практически под негласным запретом, есть значительный факт, и говорит об определенной смелости издательства. Ну и качество книги само по себе неплохое.

Никишин Сергей, 52

Другие книги схожей тематики:

СОЕДИНЕНИЕ И ПЕРЕВОД ЧЕТЫРЕХ ЕВАНГЕЛИЙ.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

В 1879 г. Толстой пишет для себя самого, без мысли о печатании, работу, в которой излагает историю своих религиозных исканий. В этом сочинении, автором не озаглавленном и начинающемся словами: «Я вырос, состарился и оглянулся на свою жизнь», он рассказывает о своем душевном состоянии, о своем отчаянии, о поисках спасения в церковной вере. Далее он подвергает критическому разбору основы церковной догматики и отвергает их как противоречащие требованиям разума. Затем он излагает все четыре Евангелия - те места их, которые представлялись для него имеющими понятное поучительное значение.

Вслед за последовательным изложением всех Евангелий Толстой дает свое понимание смысла евангельского учения. Сочинение заканчивается критикой с точки зрения христианского учения насильнического общественного строя и учения церкви.

Окончив это сочинение, Толстой в январе 1880 г. принимается за его переработку. Около 4 февраля 1880 г. он писал Н.Н. Страхову: «Работа моя очень утомляет меня. Я все переделываю - не изменяю, а поправляю сначала». Прежде всего подверглась переработке та часть сочинения, которая содержала критический разбор православной догматики.

С мая 1880 г. изучение Евангелий вступает в новую фазу. Толстой усердно занялся изучением греческого текста Евангелий и его вариантов. Отвергнув те толкования Евангелия, которые давала церковь, Толстой потерял доверие и к точности переводов Евангелий, сделанных церковью. Он стал заново переводить все те места Евангелий, которые, по его мнению, касались вопросов морали, стараясь понять их, руководствуясь общим смыслом всего учения. При этом особенное внимание он обращал на варианты евангельских текстов, ища в этих вариантах подтверждения того смысла отдельных мест, который представлялся ему наиболее соответствующим общему духу христианского учения. Работа эта целиком захватила Толстого.

В письме к Н.Н. Страхову он писал: «Работы, работы мне впереди бездна, а сил мало. И я хоть и приучаю себя думать, что не мне судить то, что выйдет из моей работы, и не мое дело задавать себе работу, а мое дело проживать жизнь так, чтобы это была жизнь, а не смерть, часто не могу отделаться от старых дурных привычек заботиться о том, что выйдет, - заботиться, то есть огорчаться, желать, унывать. -Иногда же, и чем дальше живу, тем чаще, бываю совсем спокоен».

Толстой при переводе наиболее трудных и значительных мест Евангелий обращался к латинскому переводу (Вульгата), к немецкому, французскому, английскому переводам и справлялся в ряде лексиконов о передаче на различных языках употребленных в Евангелиях греческих слов. Как видно из черновых рукописей, Толстой пользовался преимущественно греко-немецким словарем W. Раре, издания 1866 г.

Около 28 мая 1881 г. Толстой писал Страхову: «Я живу по-старому, расту и ближусь к смерти все с меньшим и меньшим сомнением. Все еще работаю и работы не вижу конца».

Работа, как и в 1880 г., продолжается и летом. Она прерывается 10 июня, когда Толстой вместе с слугою С.П. Арбузовым и яснополянским учителем Д.Ф. Виноградовым отправился пешком в Оптину Пустынь, откуда вернулся в Ясную Поляну 19 июня.

Наконец, в письме к Страхову, написанным по возвращении из Оптиной Пустыни в конце июня или в начале июля, читаем: «Я недавно сделал путешествие в Оптину Пустынь и в Калугу, и очень мне было хорошо. Теперь сижу дома и понемногу занимаюсь все той же своей работой... Дело мое вот в каком положении. Из большого сочинения, которое я после вас [то есть после поездки Страхова в Ясную Поляну в феврале] и кончил и еще раз все прошел, я сделал еще из Евангелия извлечение без примечаний, но с коротким предисловием; и это-то извлечение, которое составит небольшую книгу, хочу напечатать за границей; а большое покамест положить (по гордости своей, в библиотеку). Извлечение это мне кажется готовым, и я думаю напечатать его осенью. Большое же, может быть, буду, может - не буду еще перерабатывать».

Работа, так долго и упорно занимавшая Толстого, теперь представляется ему законченной. И в дальнейшем продолжительных периодов в работе над «Соединением и переводом четырех Евангелий», по видимому, уже не было.

Слухи о новом, совсем необычном произведении знаменитого романиста графа Л.Н. Толстого проникли в печать, и Толстой стал получать запросы от незнакомых ему лиц. В ответ на письмо некоей З.И. Уразовой из Петербурга (сведений о ней не имеем, и письмо ее неизвестно) он писал около 27 августа 1881 г.: «Точно, что я написал сочинение, которого главная часть есть изложение Евангелия, как я его понял; но я еще не печатал его».

В первой главе своего сочинения «В чем моя вера?», начатого в 1883 г., Толстой так вспоминал о своей работе по исследованию Евангелий:

"О том, почему я прежде не понимал учение Христа, и как и почему я понял его, я написал два больших сочинения: « Критику Догматического богословия» и новый перевод и соединение четырех Евангелий с объяснениями. В сочинениях этих я методически, шаг за шагом, стараюсь разобрать все то, что скрывает от людей истину, и стих за стихом вновь перевожу, сличаю и соединяю четыре Евангелия.

Работа эта продолжается уже шестой год. Каждый год, каждый месяц я нахожу новые и новые уяснения и подтверждения основной мысли и исправляю вкравшиеся в мою работу, от поспешности и увлеченья, ошибки, исправляю их и дополнению то, что сделано. Жизнь моя, которой остается уже немного, вероятно кончится раньше этой работы. Но я уверен, что работа эта нужна, и потому делаю, пока жив, что могу".

Дальнейших сведений о работе Толстого над «Соединением и переводом четырех Евангелий» не имеется. Работа была сделана (хотя Толстой и не считал ее вполне законченной) и уступила место другим работам.

Приступив к новому переводу Евангелий с греческого языка, Толстой был совершенно чужд церковного идолопоклонства перед буквой писания. Он исходил из убеждения, что «представление о том, что Евангелия, все четыре, со всеми своими стихами и буквами, суть священные книги, есть, с одной стороны, самое грубое заблуждение, с другой -самый грубый и вредный обман» (предисловие к «Краткому изложению Евангелия»). Характерен в этом отношении ответ Толстого одному церковнику, ненавидевшему его за антицерковное направление. На вопрос этого церковника: «Скажите, Лев Николаевич, как вы решились перевести Евангелие?» - Толстой не без иронии ответил: «Что же тут особенного, что поручик артиллерии перевел для себя книгу с греческого?»

Время работы над переводом и исследованием Евангелий в воспоминании Толстого навсегда осталось временем не только напряженного умственного труда, но и высокого духовного подъема. 19 мая 1884 г. он писал В.Г. Черткову: «Это сочинение - обзор богословия и разбор Евангелий - есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь».

Н.Н. Страхов 19 июля 1883 г. писал- Н. Я. Данилевскому из Ясной Поляны: «Л.Н. Толстой (может быть, вы слышали) выучился в эту зиму по-еврейски, и это уже помогает ему в понимании Писания, главном его занятии. Иные из его открытий в этом деле и поразительны своею верностию и приводят к важным, глубоким результатам».

В середине октября 1886 г. в письме к М.А. Новоселову, указав по его просьбе лучшие источники по истории христианства, Толстой прибавлял: «Впрочем, не советую вам углубляться в эти занятия. Тот, кто в Евангелии не сумеет отделить сердцем основного, тот никаким изучением критики не узнает этого. А кто умеет отличать, тому не нужно. Умеет же отличать тот, кому нужно руководство Евангелия для жизни, а не для мудрствования».

12 февраля 1889 г. Толстой записывает в Дневнике: «Помню то доброе чувство, по которому я не боялся, что меня осудят за ошибки. Я знал, что больше доброго, чем злого, что от сердца доброго исходят слова добрые, и потому не боялся зла и не боялся осуждения, и теперь в хорошие минуты не боюсь».

Кандидату Петербургской духовной академии А.А. Зеленецкому на его письмо с возражениями против понимания Толстым греческого текста некоторых мест Евангелий Толстой отвечал 15 марта 1890 г.: «Откровенно скажу вам, что буква, слова не интересуют меня, и я часто сожалею, что придавал ей слишком большое значение и делал, увлекаясь своими гипотезами, натяжки в толкованиях буквы. И потому во всяких ошибках в толкованиях буквы охотно соглашаюсь. Дух же учения не нуждается в толковании и не может измениться ни от каких толкований».

В том же 1890 г., 12 декабря, Толстой писал И.Б. Файнерману относительно вариантов евангельских текстов: «Не увлекайтесь вы этими вариантами. Я это испытал, - это скользкий путь. Смысл каждого места - во всем Евангелии, и кто не может понять смысла отдельного места сообразно всему духу его, - того ничем не убедишь».

Но критическое отношение Толстого к своим собственным филологическим изысканиям не приводило его к сомнениям в верности его понимания сущности христианского учения. Американскому мыслителю Адину Балу, в ответ на его возражения относительно понимания Толстым мест в Евангелиях, касающихся вопроса о непротивлении злу насилием, Толстой писал 21-24 февраля 1890 г. (перевод с английского): «Я написал большую книгу - перевод, соединение и толкование Евангелий, в которой я изложил все, что думаю по этим вопросам. Положив в то время - десять лет тому назад - всю силу моей души на познание этих вопросов, я теперь не могу ничего изменить, не проверив всего заново».

В 1895 г. в Лондоне вышел в английском переводе первый том «Соединения и перевода четырех Евангелий». 27 марта 1895 г. Толстой писал переводчику этой книги Д. Кенворти: «Книга превосходно переведена и издана. Я перечел ее. В ней много недостатков, которых я не сделал бы, если бы писал ее теперь, но исправлять ее уже не могу. Главный недостаток в ней - излишние филологические тонкости, которые никого не убеждают: что такое-то слово именно так, а не иначе надо понимать, - а напротив, дают возможность, опровергая частности, подрывать доверие ко всему. А между тем истинность общего смысла так несомненна, что тот, кто не будет развлекаться подробностями, неизбежно согласится с ним».

В ответ на это письмо Кенворти писал Толстому 3 мая 1895 г.: «Ваше сочинение о Евангелиях встретило удивительно мало внимания со стороны критики. Невидимому, они не знают, как взяться за него. Оно явилось среди других книг, как бы принесенное из совсем иного мира».

Толстой отвечал Кенворти 10 июля 1895 г.: «Продолжается ли издание следующих томов The Four Gospels» [Четвероевангелия"]? Очень жалко бы было, если бы оно остановилось на первом томе. Неполнота более всего помешала бы пониманию сочинения. Я не удивляюсь тому, что книга эта так плохо продается. Это не может быть иначе. Книгу эту нельзя понимать, перетолковывая ее по-своему; нельзя соглашаться кое с чем, отбрасывая другое, а надо принять всю, - не в ее подробностях, а в ее общем смысле, - или всю отбросить".

Последние исправления в текст «Соединения и перевода четырех Евангелий» были внесены Толстым в 1907-1908 гг.

В 1907 г. московское книгоиздательство «Посредник» приступило к переизданию труда Толстого. По желанию Толстого, сотрудник книгоиздательства, близкий друг Толстого, С.Д. Николаев, взялся проверить ссылки на варианты евангельских текстов по изданиям Тишендорфа и Гризбаха. Все замеченные им неточности он указывал Толстому и вносил в его труд только те исправления, на которые получал согласие автора. Толстой очень ценил работу С.Д. Николаева по уточнению его ссылок.

Среди черновых рукописей «Соединения и перевода четырех Евангелий» сохранились двенадцать не сшитых тетрадок, каждая из которых содержит одну главу Евангелий в изложении Толстого. Левая сторона каждой страницы занята текстами канонического Евангелия на русском языке; правая сторона отведена под текст Толстого.

17 мая 1885 г. Толстой извещал В.Г. Черткова, что либеральный московский священник A.M. Иванцов-Платонов выразил желание процензуровать для на - печатания в двенадцатом томе собрания сочинений Толстого, подготовлявшемся его женой, запрещенные статьи Толстого: «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Так что же нам делать?». Толстой передал ему эти статьи. Иванцов-Платонов сказал Толстому, что «хорошо бы было напечатать еще выдержки из исследования подробного Евангелий», то, что можно. Он берется за это". Толстой, чувствуя, что это «хорошо», согласился.

Но предприятие Иванцова-Платонова потерпело неудачу. Он действительно написал примечания к трем названным выше работам Толстого, но ни его примечания, ни сокращения, произведенные им в текстах Толстого не спасли книгу: она была запрещена духовной цензурой. После этого нечего было и думать о представлении в цензуру сделанного Толстым перевода и изложения Евангелий. И рукопись осталась в архиве Толстого.

Вновь вопрос о печатании труда Толстого возникает лишь в 1890 г.

31 декабря 1890 г. Толстой пишет В.Г. Черткову: «Сегодня получил письмо от студентов из Праги, которые просят рукопись большого Евангелия, чтобы его напечатать. У меня нет рукописи - есть одна, и та не дома - и я решился обратить этих студентов к вам. Я думаю, что вы им найдете эти рукописи и пошлете им или укажете им, к кому им обратиться. Я же в этих делах, - печатания таких вещей, которые я не считаю конченными, как этот перевод Евангелия, держусь всегда одного: не забочусь об их печатании и не препятствую».

Эти два студента, обратившиеся к Толстому, были словаки А. Шкарван и Д. П. Маковицкий, впоследствии близкие друзья Толстого. В.Г. Чертков поручил ответить им одному из своих помощников, который вступил с ними по этому вопросу в переписку, не приведшую, однако, ни к каким практическим результатам.

Издание труда Толстого было предпринято лишь в следующем, 1891 г. Сын богатого сибирского золотопромышленника К.М. Сибиряков, сочувствовавший взглядам Толстого и близко знакомый с работниками книгоиздательства «Посредник», выразил желание дать средства на издание за границей «Соединения и перевода четырех Евангелий». Доставить рукопись за границу взялся П.И. Бирюков.

Получив согласие Толстого, П.И. Бирюков в августе 1891 г. выехал в Женеву. В поезде рукопись (копию) у него украли. «Отчаяние мое было велико, - пишет П.И. Бирюков в своей работе „Моя переписка с Л.Н. Толстым“. - Я решил с горя поехать в Ясную Поляну за утешением. И я действительно получил там утешение, какого искал...». От В.Г. Черткова Бирюков получил другую копию рукописи и 8 сентября вторично выехал в Женеву.

В Женеве он предложил издание книги владельцу русской типографии, печатавшему запрещенные в России статьи разных авторов, эмигранту М.К. Элпидину.

Рукопись, привезенная Бирюковым для набора, была очень неисправна. Об этом Бирюков писал Толстому в ноябре 1891 г.

«Работы довольно много, потому что рукопись - не первая копия, и в ней много ошибок, надо приводить в порядок сообразно с типографскими условиями».

Первый том книги вышел в 1892 г. под названием: «Соединение и перевод четырех Евангелий» графа Л.Н. Толстого, издание М.К. Элпидина. Второй том вышел в 1893 г. и третий - в 1894 г. Издание оказалось крайне неудовлетворительным - со множеством опечаток, часто искажающих смысл, и с пропуском не только отдельных слов, но и целых строк текста.

В 1898 г. В.Г. Чертков, высланный из России, основал в Англии издательство «Свободное слово» - главным образом для издания запрещенных в России произведений Толстого.

В 1901 г. им было выпущено «Изложение Евангелия» Толстого, представлявшее сводный текст «Краткого изложения Евангелия» и книги «Соединение и перевод четырех Евангелий». В этом издании изложение евангельских текстов было взято из «Краткого изложения», но к нему были присоединены примечания, взятые из большого труда Толстого. Примечания были взяты не все, а только те, которые объясняли смысл евангельского учения. Примечания филологического характера были опущены. Всего было дано восемьдесят шесть примечаний.

В 1901 г. Чертков начинает выпускать в своем издательстве полное собрание всех произведений Толстого, в то время запрещенных в России. Первой была издана «Исповедь».

26 марта 1902 г. Толстой писал Черткову: "Если вы соберетесь печатать большое Евангелие, предпошлите ему маленькое предисловие (я не помню, писал я такое или нет) такого содержания: «В книге этой есть много лишнего, в особенности все филологические необычные толкования греческих слов в таком смысле, чтобы они отвечали общему смыслу».

3 февраля 1904 г. помощник Черткова Е.И. Попов уведомил Толстого, что с этого дня в издательстве «Свободное слово» начинается печатание нового издания «Соединения и перевода Евангелий».

В 1906 г. издательством «Свободное слово» был выпущен первый том сочинения Толстого под названием «Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий». Текст набирался по изданию Элпидина, но был проверен по копиям из архива В.Г. Черткова. Были устранены грубые искажения и опечатки элпидинского издания, но ошибки переписчиков не были исправлены. Второй и третий тома «Соединения и перевода четырех Евангелий», вследствие возвращения Чертковых в 1907 г. в Россию, в издании «Свободного слова» не появились. После 1905 г. явилась возможность переиздания в России многих произведений Толстого, раньше печатавшихся за границей. В 1906 г. «Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий» появилось в приложении к журналу «Всемирный вестник».

Первый том был перепечатан с издания «Свободного слова», второй и третий - с издания Элпидина. Последняя, заключительная, глава (быть может, по цензурным соображениям) перепечатана не была.

В том же 1906 г. петербургский издатель Е.В. Герцик предпринял издание «Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, ранее запрещенных».

Е.В. Герцик выпустил все три тома произведения Толстого. Петербургским комитетом по делам печати было возбужденно против Герцика судебное преследование по статье 73 Уголовного уложения (хула православной веры и кощунство), прекращенное определением Петербургского окружного суда от 22 августа 1909 г.

В 1907 г. анонимным издательством в Петербурге было перепечатано «Изложение Евангелия с примечаниями», выпущенное издательством «Свободное слово» в 1901 г. Издание было конфисковано.

В том же 1907 г. московским издательством «Посредник» был перепечатан с издания «Свободного слова» первый том «Соединения, перевода и исследования четырех Евангелий». Книга вышла в количестве 6200 экземпляров и была отпечатана в сентябре, а уже 3 октября Московский комитет по делам печати наложил на нее арест. Однако ко времени получения постановления комитета значительное количество экземпляров издания было уже получено издательством из типографии и распределено по книжным магазинам. Оставшиеся экземпляры были арестованы и препровождены в канцелярию московского градоначальника. Вместе с тем комитет направил книгу судебному следователю Московского окружного суда для возбуждения уголовного преследования против издателя по статье 73-й.

Судебный следователь Московского окружного суда по важнейшим делам, ознакомившись с содержанием первого тома книги Толстого, изданного «Посредником», не нашел возможным согласиться с мнением Комитета по делам печати «по вопросу о квалификации преступления». Судебный следователь нашел, «что все евангельские повествования, а также все учение Иисуса Христа в книге графа Толстого получает совершенно иной характер, соответствующий основной идее автора и решительно противоречащий не только воззрениям православной церкви, а вообще всех христианских вероучений. По мысли автора, основным началом его истинного христианского вероучения служит совершение дел Христа, то есть дел добра, единение людей и всеобщая любовь между ними, а первым и главным догматом этого вероучения является разумение, которое заменило Бога и которое и есть Бог. Эти главные положения автора книги и легли в основу его нового вероучения, все же догматы православной церкви, начиная от признания существования Бога как творца всей вселенной и кончая внешним богопочитанием, признаны им вымыслом и совершенно опровергнуты. Таким образом, все положения и мысли автора, инкриминируемые Комитетом по делам печати, не соответствуют понятию того преступного деяния, которое характеризуется текстом 73 статьи Уголовного уложения. Здесь нет ни хулы, ни кощунства в их тесном смысле; хульные и кощунственные выражения автора составляют естественное последствие той основной идеи, которая проводится в книге и которая заключается в полном, бесповоротном отрицании всего христианского вероучения и всех догматов православной церкви, начиная с отрицания бытия Бога, Отсюда книга автора должна быть признана заключающею в себе пропаганду нового еретического вероучения и выпущенную для совращения из православия».

В июне 1908 г. в издательстве «Посредник» вышли в свет в одной книге второй и третий тома «Соединения, перевода и исследования четырех Евангелий».

25 июня 1908 г. типографией Кушнерева были представлены в Московский комитет по делам печати экземпляры отпечатанных второго и третьего томов «Соединения, перевода и исследования четырех Евангелий». Комитет сейчас же наложил арест на книгу, так что издательством была получена только некоторая часть из общего количества пяти тысяч экземпляров. 3 июля Комитет направил заявление - теперь уже прокурору Московской судебной палаты - о том, что он просит возбудить против автора названной книги графа Л.Н. Толстого, а также против представителя книгоиздательства «Посредник» судебное преследование по статьям 73 и 129 (возбуждение к ниспровержению существующего строя) Уголовного уложения. Путем приведения ряда цитат Комитет доказывал, что «книга является таким же, как и первый том, дерзостно-кощунственным произведением печати, направленным к разрушению в народе веры христианской и главным образом православной и к уничтожению в нашем отечестве и в других христианских государствах всякого общественного и государственного строя».

Толстой, "задавшись преступной мыслью поколебать все устои, на которых зиждется государственный и общественный строй, и главным образом веру христианскую, «искажает, под предлогом научного исследования, текст и смысл св. Евангелия четырех евангелистов, толкуя их так, чтобы толкование подтверждало его буйственные затеи».

В то время (летние месяцы 1908 г.) приближался 80-летний юбилей Толстого, о котором много писала прогрессивная печать. Это несомненно оказало влияние на позицию, занятую в данном деле Московской судебной палатой. Товарищ прокурора Московской судебной палаты в заключении своем от 11 августа 1908 г. находил, что содержание книги не дает оснований для привлечения автора и издателя по 129 статье; что же касается обвинения по статье 73, то привлечение к ответственности по этой статье должно исходить от прокурора Московского окружного суда, которому и должно направить переписку по этому делу. Московская судебная палата в заседании от 18 октября 1908 г. утвердила мнение прокурора.

Постановление судебной палаты не затрагивало, однако, судьбу книги, изданной «Посредником». Эта судьба была решена постановлением Московского окружного суда от 8 декабря 1910 г. Суд постановил: уголовное преследование против редактора «Посредника» И.И. Горбунова - Посадова по 73 и 90 статьям Уголовного уложения (статья 90 говорила о привлечении к ответственности за совращение православных в секту) прекратить, а изданную им книгу уничтожить. Тот ореол, которым в первые месяцы после смерти Толстого было окружено его имя в русском обществе, давал И.И. Горбунову - Посадову надежду добиться пересмотра приговора об уничтожении книги. Им была подана апелляция. Московский окружной суд, пересмотрев дело в двух заседаниях, 8 марта и 14 октября 1911 г., утвердил прежний приговор в части, касающейся прекращения преследования против Горбунова и отменил приговор об уничтожении книги.

Постановлением суда остался недоволен товарищ прокурора, который и подал в Московскую судебную палату апелляционный протест. Московская судебная палата рассмотрела дело 10 декабря 1912 г. и нашла, что «рассматриваемое сочинение графа Толстого заключает в себе возбуждение к переходу православных в секту, то есть признаки преступления, предусмотренного 90 ст. Угол, улож., так как Толстой во вступлении к исследованию Евангелия говорит, что та вера, которую исповедует наша иерархия и которой она учит народ, есть не только ложь, но и безнравственный обман; что свободно мыслящие люди доказали ясно, что вся эта христианская вера со всеми ее разветвлениями давно отжила, что пришла пора новой веры; что теперь, когда толкование церкви о сыне Божием и Боге, о Боге в трех лицах, о деве, родившей без повреждения девства, о теле и крови Бога, съедаемом в виде хлеба и т.п. не может вместиться в здоровую голову, довод церкви о том, что нельзя допустить толкование писания для каждого, не имеет никакого смысла. Отрицая как ветхозаветную Библию как богооткровенный закон, так и новозаветные книги, Толстой говорит, что книги еврейские могут быть занятны для нас как объяснение тех форм, в которых выразилось христианство; чуждая нам вера евреев занимательна для нас, как вера, например, браминов. Церковь погрешила тем, что желая сильнее отринуть не признанное ею и придать больше веса тому, что она признала, она положила огулом на все признанное печать непогрешимости. Все свято: и чудеса, и деяния апостольские, и советы Павла о вине, и бред Апокалипсиса. Приняв все на словах, церковь должна была на деле отказаться от некоторых книг. Таковы вполне Апокалипсис и отчасти Деяния апостолов, часто не только не имеющие ничего поучительного, но прямо соблазнительное. Очевидно, что чудеса писались Лукою для утверждения в вере, но теперь нельзя найти более кощунственной книги, более подрывающей веру. Послание апостола Павла Толстой называет безобразным. Крест Толстой называет виселицей, говоря: „поразительно недоразумение об учении Христа, начавшееся при его жизни, приведшее его на виселицу и продолжающееся до сих пор“. Воскресение Христово, равно как и его чудеса, Толстой называет басней и бессмыслицей. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа; правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим. Но христиане не видали этого, также как не видят теперь попы в Киеве, что их набитые соломой мощи суть, с одной стороны, поощрение веры, с другой - главные преграды для веры. О рождестве Иисуса Христа Толстой говорит: „Была девица Мария; девица эта забеременела неизвестно от кого. Обрученный с нею муж пожалел ее и, скрывая ее срам, принял ее. От нее-то и неизвестного отца родился мальчик. Мальчика назвали Иисус. Значение этого места то, что оправдывается позорное рождение Иисуса Христа от девы“. Изгнание Иисусом Христом из храма продавцов и менял Толстой называет двукратным исполнением Христом полицейских обязанностей насчет чистоты храма, толкуя соответствующие тексты Евангелия в том смысле, что Иисус Христос пришел в храм и выбросил все то, что нужно для молитвы, точно так же как теперь бы сделал тот, кто, придя в нашу церковь, выкидал бы все просвиры, вино, мощи, кресты, антиминсы и все те штуки, которые считаются нужными для обедни. Действия и слова Иисуса в храме выражают: „Ваше богослужение есть мерзкая ложь, вы не знаете настоящего Бога. И обман вашего богослужения вреден, и его надо уничтожить“. Отрицая таинства, Толстой именует Иоанна Крестителя „Иоанн Купало“, а относительно таинства причащения говорит: „зачем нужно пить вино и есть хлеб, называя это телом и кровию; как ни толкуй, это останется не только непонятным, но, очевидно, чем-то безобразным“. По поводу толкования слов Спасителя: „что вы свяжете на земле“ - Толстой говорит: „и вдруг оказывается, что Иисус этими словами попам велел исповедывать и собирать яйца. Это было бы смешно, если бы не было так грустно...“-...что, таким образом, изданное фирмою „Посредник“ сочинение гр. Толстого под заглавием „Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий“, как заключающее в себе признаки преступления, предусмотренного 90 ст. Угол, улож., подлежит, согласно 36 и 38 ст. Угол. улож. уничтожению полностью, так как, кроме вышеприведенных выписок из этого сочинения, все три тома его наполнены не только толкованиями, возбуждающими к переходу православных в секту, но и в высшей степени кощунственными выражениями».

На основании этих соображений Московская судебная палата вынесла постановление: «все три тома книги Толстого „Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий“, изданные фирмой „Посредник“, уничтожить полностью».

Некоторое количество тиража изданного «Посредником» труда Толстого все-таки удалось спасти и распределить по книжным магазинам.

В 1918г. московскими издательствами «Свобода» и «Единение», под редакцией В.Г. и А.К. Чертковых, было переиздано «Изложение Евангелия с примечаниями».

В 1923 г. «Соединение и перевод четырех Евангелий» было издано в Берлине И.П. Ладыжниковым.

Таким образом, за время с 1892 по 1923 год произведение Толстого было переиздано полностью четыре раза: один раз в Женеве, один раз в Петербурге, один раз в Москве и один раз в Берлине. Первый том, кроме того, был переиздан в Англии и в Петербурге.

В то время как Толстой определял название своего произведения, у него была мысль «назвать свою работу исследованием», но он отказался от этой мысли, равно как и от присоединения к заглавию слова «Объяснение».

К первому изданию Толстой сделал следующее предисловие:

"Друзья мои предложили мне напечатать это соединение и перевод Евангелия, составленные мною 10 лет тому назад, и я согласился на это, несмотря на то, что работа эта далеко не окончена и в ней много недостатков. Исправить и окончить ее я чувствую себя уже не в силах, так как то сосредоточенное, постоянно восторженное душевное напряжение, которое я испытывал в продолжение всей этой долгой работы, уже не может возобновиться.

Но думаю, что и такою, какая она есть, работа эта может принести пользу людям, если им сообщится хоть малая доля того просветления, которое я испытывал во время ее, и той твердой уверенности в истинности открывшегося мне пути, по которому я иду, чем дальше, тем с большей радостью.

Лев Толстой.

В предисловии к изданию «Свободного слова» Толстой писал:

"Книга эта была писана мною в период незабвенного для меня восторга сознания того, что христианское учение, выраженное в Евангелиях, не есть то странное, мучившее меня своими противоречиями, учение, которое преподается церковью, а есть ясное, глубокое и простое учение жизни, отвечающее высшим потребностями души человека.

Под влиянием этого восторга и увлечения я, к сожалению, не ограничился тем, чтобы выставить понятные места Евангелия, излагавшего это учение (пропустив то, что не вяжется с основным и главным смыслом и не подтверждает и не отрицает его), но пытался придать и темным местам значение, подтверждающее общий смысл. Эти попытки вовлекли меня в искусственные и, вероятно, неправильные филологические разъяснения, которые не только не усиливают убедительность общего смысла, но должны ослаблять ее. Увидав ошибку (кроме того, что я был поглощен весь другими работами в том же направлении), я не решился опять переделывать свою работу, отделяя излишнее от необходимого, так как знал, что работа комментарий на эту удивительную книгу четырех Евангелий никогда не может быть закончена, и потому оставил книгу так, как она есть; и теперь в том же виде предоставляю ее к печатанию.

Те, которым дорога истина, люди не предубежденные, искренно ищущие истины, сумеют сами отделить излишнее от существенного, не нарушив сущности содержания. Для людей же предубежденных и вперед решивших, что истина только в церковном толковании, никакая точность и ясность изложения не может быть убедительна.

Лев Толстой.